— Никита?!
Настя ахает и, смутившись, прячет от меня взгляд. Ну да, разумеется. Мы договаривались никогда не говорить о нем, но сейчас как-то само вырвалось.
У нее вырвалось, а у меня оборвалось.
И сердце так глупо стучит, по одному удару на каждый слог, будто выбивает ритм: ни-ки-та.
И вопрос я задала тоже глупый. Господи, ну конечно к ней приезжает Савранский, кто еще!
И чувствую, как щеки становятся пунцовыми, и распирает в волнении грудь.
— Ага, он, — кивает, наконец, Савранская. — В отпуск, совсем ненадолго, ты извини… оно как-то случайно получилось.
— Что ты, это ты меня извини! Такой день, ты должна дома быть, готовиться!
— Да, брось! К нам едет ревизор или что? Я так, по-быстрому салатик накрошу, а торт вчера у Вики заказала, чтоб продукты зря не переводить. Тем более, ты давно меня просила с Любой посидеть, а этот засранец только вчера сподобился уведомить. И он не сейчас, он к ночи только, ты не волнуйся!
Легко сказать — не волнуйся. У меня от ужаса ноги дрожат! Я на каблуках целый год не ходила и теперь точно свалюсь с этих дурацких шпилек! Киваю, поддакивая Насте, а сама снова опускаюсь вниз, чтобы расстегнуть молнию и переобуть сапоги на удобные ботинки на шнурках. Не так гламурно, зато безопасно. Иначе я просто не дойду до такси.
— Ладно, я тогда постараюсь побыстрее.
— Да не надо! Говорю ж, он только к ночи прилетит. Мы все успеем.
— Ага. Ну, ты тогда привет от меня передай. Ой, что это я… ничего не передавай. Прости, еще раз!
И с этими словами я пробкой вылетаю из квартиры.
Все время пока бегу по лестнице вниз, думаю, зачем приехал Никита. Целый год я не слышала о нем. Знаю, что работает. Знаю, что хочет купить на Сахалине квартиру. Знаю, что ездил на стажировку в Китай.
Все это настолько не билось с самим Савранским, что я не воспринимала эти новости как что-то реальное. Просто случайные события чьей-то чужой жизни. И тут он решил вернуться. Господи, зачем?
И сразу приходит догадка, от которой становится трудно дышать. Ну, конечно, зачем еще взрослому мужчине понадобится резко приезжать домой к маме? Чтобы познакомить ее со своей невестой, скорее всего уже беременной, иначе к чему такая спешка?
В глазах мутнеет, но я упорно иду вперед. Дышу, считаю до десяти, не плачу! Разреветься от одного упоминания его имени — ну какой инфантилизм! Нет, Римма, нельзя! Ты так много над собой работала, и так долго красилась для сегодняшней встречи, что просто не можешь позволить себе истерику. А вот когда все закончится, тогда и порыдаем!
В такси я сажусь уже другим человеком. Веселой, бойкой Риммой, которая просто мечтает поддержать с водителем разговор. Мы болтаем все полчаса, пока едем до места. В этом году, как и прошлом, выставка проходит в Гостином Дворе, и я прошу остановиться раньше, чем указала в вызове. Хочу пройтись пешком, чтобы точно успокоить нервы.
В этот раз мою сумку не досматривают, а вещи не нужно сдавать в гардероб, выстояв перед этим длиннющую очередь. У писателей другой вход на выставку, где меня встречают с распечатанным планом вопросов и бутылочкой воды:
— Римма Григорьевна, к конференции все готово, через полчаса начинаем, — улыбается мне помощница.
— Отлично. Я пока пройдусь по стендам, посмотрю, что вообще в мире творится, — улыбаюсь в ответ.
Людей здесь так много, что я сразу теряюсь в толпе. Последний день выставки, к тому же воскресенье, глупо было ожидать чего-то иного. Но вот то, что сюда придет Белый я и подумать не могла.
— Римма, ma cheri! — Он раскидывает руки в стороны, чтобы обнять, но поймав мой предупреждающий взгляд, кладет их обратно на колени. Филипп все еще в инвалидном кресле. Терапия дает результаты и на маленькие расстояния он может передвигаться при помощи трости, но пока это все. Впрочем, мой бывший не унывает. Ему нравится этот загадочный флер писателя со сломанной судьбой, и он использует собственную немощь как часть образа, как стиль! Его кресло такой же атрибут, как очки в золотой оправе или пиджак за бархатными заплатками на локтях. Хотя, в последнее время я начала замечать, что заплатки выглядят слишком уж правдоподобно.
— Филипп Львович, какими судьбами, — держусь на расстоянии, не хочу, чтобы мы с Белым даже случайно попали на один кадр.
— Ну как же, как же… работаю по-тихонечку. Вот, пригласили на автограф сессию. Я конечно не хотел, но так настаивали, что пришлось уступить.
Врет, конечно. Никто Белого не приглашал, это я знаю точно. А случись аткое чудо, он бы сейчас сидел на стенде своего издательства, а не ютился в проходе возле переводных концептуальных комиксов. Есть на любой выставке такие ряды, до которых никто никогда не доходит. Разве что бабульки, чтобы незаметно поправить колготки и потерявшиеся туристы. А, ну еще и мой бывший муж.