Пилог. Люба еще не выговаривает букву «р». И я даже хотела обратиться к логопеду, Но Никита уговорил меня подождать.
— Все выправится само, она у нас умница!
На самом деле он просто млел от того, как смешно и трогательно она говорила: «Папа ты мой лыцаль!». И как настоящий отец боялся, что его любимая девочка взрослеет слишком быстро.
Наши младшие дочки, Анастасия и Мирослава, росли похожими на Никиту! И внешне и по характеру. Иногда я даже пугалась, когда на меня вдруг смотрело три пары до неприличия синих глаз. А уж повадки, шутки, темперамент — просто две точные копии Савранского. И при всей этой схожести, я видела, что Люба все равно занимает в сердце Никиты особое место. Будто она его маленькое сокровище, принцесса, которую он до сих пор носил на руках и лично укладывал спать.
— Девчата, я дома, — раздался из коридора голос мужа, а затем радостные вопли малышек. Мы с Любой понимающе переглянулись друг с другом. Ну вот, тишина закончилась, настало время хаоса и безобразий!
Никита поставил на стол пакет с продуктами, какое-то модное вино и не менее модный виноград для сырной тарелки на вечер и поцеловал меня в висок.
— Я скучал.
— Вас не было всего час.
— Целый час, — улыбается он и принимается помогать мне накрывать стол.
Сегодня в нашем доме будет столько детей, что я всерьёз думала нанять аниматора. Но Тома сказала, что у нее отменилось свидание, и лучше она понянчит наших говнюков, чем будет тухнуть одна.
Ага, так и сказала — говнюков. Девочки в пятнадцать лет вообще говорят много такого, что у нас уши вянут. Больше всего это травмирует Никиту, который еще не смирился с тем, что младшая сестренка выросла. Он до сих пор не пережил то, что Тома сделала пирсинг в носу, а уж когда она стала знакомиться с мальчиками… ой!
— Это репетиция перед тем как вырастут твои дочки, — неудачно пошутила сегодня Настя.
Никита тотчас поменялся в лице.
— Они всегда будут моими малышками. Папиными принцессами.
— Ага, и влюбятся в каких-нибудь потных вонючих свинопасов.
— Неправда! — Возмущенно шипит муж. — Вот вы тут, дамы, выбрали и полюбили самых достойных из мужчин. Самый лучший вкус конечно у Риммочки, — он кладет ладонь мне на колено, я мягко сжимаю ее в своей руке, но Настя, заметив этот невинный жест демонстративно закатывает глаза:
— Ой, фу! Просто Римка захотела примазаться к нашему наследству. Даже дочку в честь свекрови назвала, чтобы замаслить меня!
— Я назвала дочку в четь любимой подруги, кто виноват, что вы с ней тезки, — не осталась в долгу и я.
Подобные шпильки за разговором наша любимая тема. Но это просто фасад, а внутри мы все мягкие и сладкие как мякиш Викиных бисквитов. Настя, к примеру, верещала как ненормальная, когда узнала, что у нас будут еще дети. Она сделала все, чтобы принять роды у нашей суррогатной мамы и была первой, кто взял внучек на руки. А уж когда мы сказали, что решили назвать старшую Анастасией, плакала так, как ни разу в жизни. И не смотря на все подколы, все шутки, лучшей свекрови и бабушки чем Настя не найти. Она идеальна во всем, кроме моментов, где нужно промолчать:
— А может Римма просто всеми силами хотела породниться с нашей семьей? Так что, Никита, будь на чеку, у меня еще сын есть. Что?!
Последнее она выдала в ответ на молчаливый упрек Тимура, который никогда не лез в женские разговоры, но умел одним только взглядом осадить любимую. Пока эти двое о чем-то шептались, а Сережа прятал неловкую улыбку, Вика решила все исправить:
— А и правда, вот было бы здорово, если бы мы все породнились друг с другом.
— Каким это образом, — на свою беду спросила я.
— Ну… — произнесла и замялась подруга, — если бы наши дети поженились.
— Это невозможно, — щеки Никиты даже покраснели от возмущения. — Вообще-то мы тут родственники.
— Ну не все же, — уже совсем тихо прошептала Вика и спрятала пылающее лицо в воротнике Сережиной рубашки.
В этот момент в комнату ввалилась вся банда наших детей. Счастливые и румяные, они кинулись на нас, кто хватать со стола вкусняшки, а кто обниматься. Люба, Настя и Мира как три пушистых котенка вцепились Никите в штаны.
— А знаешь, — задумчиво произнесла Настя, — вот теоретически, ну просто теоретически, Гриша Любе никто.
— Вообще-то он ее дядя! — Прорычал Никита.
— Ну, так-то да, но вот любой генетик подтвердит, что там родства, если не считать Адама с Евой, ноль. А что, это будет даже интересно. Если дети и правда полюбят друг друга, я на пенсии буду не вылезать с шоу Малахова и эпатировать бабок на лавке. Дядя с собственной племянницей, и к тому же она старше его по возрасту! Вот, тут и Римкино воспитание сыграло.