И после всего что было, так страшно начинать заново. Так страшно верить людям. Так страшно допускать мысль, что у меня когда-нибудь будет мужчина, что я снова смогу полюбить.
Меня так сильно обидели, что хочется спрятаться в свой кокон поглубже, и никогда больше не показываться людям.
Почему-то становится стыдно за то, что не увидела раньше черную как уголь душу Белого. И от того, что дала себя обмануть, тоже стыдно. И за свой стыд, который испытываю сейчас, за него и эти горячие слезы, Боже, как же мне стыдно!
Я не понимаю, чем заслужила такое. Потому что я старалась, я правда старалась и была Филиппу хорошей женой. Понимала, поддерживала, разделяла интересы. Любила и верила, что меня любят в ответ.
Всхлипываю. Жмурюсь до боли, до цветных кругов перед глазами и снова смотрю перед собой.
На чужого мужа. Мой Филипп умер, а вместе с ним умерла наивная и добрая Римма Фука, и их гибель я обязательно оплачу. Потом. А сейчас нужно решить, что делать с этим неизвестным и страшным человеком.
Вытираю с щек злые хлесткие слезы. Надавливаю пальцами на скулы, так, что останется след, но эта боль отрезвляет, не дает зарыться в жалость к себе.
— Я, правда, любила тебя, Фил. — Упрямо задираю подбородок вверх. — Я умею любить. Но ненавидеть я умею еще лучше. И я никогда, слышишь, никогда не прощу тебе того, что ты со мной сделал! Я клянусь, что верну тебе каждую свою слезинку, ты ответишь за каждую мою рану в сердце, и ответишь с троицей, я обещаю!
Я поднимаюсь с кушетки, когда слышу движение за спиной. Это Настя влетела в палату и тихо закрыла за собой дверь.
— Подруга, я мчалась со всех ног! Думала, ты приехала, чтобы его убить!
— Зачем? — Искренне удивляюсь я. — Марать руки, брать такой грех на душу, потом еще ответственность за него нести. Нет, Настя, я ничего не сделаю Филиппу. Даже наоборот, я буду ждать, когда он придет в себя. Потому что Белый должен увидеть, кто именно растоптал его жизнь.
Глава 12
Больше всего меня злит, что Белый своим поступком уничтожил само понятие «дом». Не брак, не отношение, не любовь, а именно дом.
Возвращаться домой мне теперь не хочется. Во-первых, сейчас как никогда чувствую, что квартира не моя. Что ее нужно оставить, отдать, забыть. Бросить.
Во-вторых, я просто не понимаю, с чего начать свой переезд. К примеру, что нужно брать после развода, если в браке у нас не было понятия мое/его. Все казалось нашим. Вот передо мной телевизор, кто за него платил? А собрание сочинений Шиллера? А новый ортопедический матрас? Честно, не помню. Постельное белье точно покупала я, но, Господи, как мелочно выглядит то, чем я сейчас занимаюсь! Мелочно и пошло!
Передо мной один за другим как в рекламе вылезают баннеры с вопросами:
Что делать с антиквариатом семьи Белых? Перевезти на квартиру свекрови не получится, она слишком плоха, чтобы добивать ее новостями об аварии, разводе, разделе имущества.
Ладно, мебель. А вещи Филиппа? Должна ли я их забрать с собой или упаковать и снять в аренду какой-нибудь склад, чтобы они дождались… чего?!
Я злюсь на мужа, злюсь сильно, отчаянно. Не за то что изменил мне, предал, оставил без денег, и с черной как ночь репутацией. Нет! Я злюсь, потому что при всем этом он имеет наглость лежать в коме, и оставаться героем, пока я разгребаю последствия его грешков!
Чтобы оттянуть время я пью воду, проверяю новостную ленту, принимаю душ, заказываю новый чемодан, чтобы не брать с собой наш семейный. Тот, с которым мы исколесили полмира. И да, я злюсь даже на этот дурацкий чемодан, который был свидетелем моего счастья и чужой лжи.
Откладывать больше нельзя, и я тупо выгребаю шкаф, решая начать с вещей.
Платья нужно взять с собой. И вот этот теплый норвежский свитер, и горнолыжный комплект, вдруг в моей новой жизни найдется время для старых привычек?
Во вторую кучу летит то, что я и так собиралась выкинуть: растянутая футболка, блуза с не отстирываемым пятном, которую я никак не могла отнести в химчистку, красные капроновые колготки. Мой модный провал. Тогда я считала себя авангардной и на презентацию книги Белого заявилась в черном коротком платье бэби-долл, балетках без каблука и красных колготках. Стильно, дерзко, в духе семидесятых. Так я думала, пока не увидела фото с мероприятия.
На всех снимках я походила на пупса переростка, которого зачем-то принесли на взрослый праздник. И судя по взглядам, которые на меня кидали остальные, так казалось не мне одной.