И ему тоже.
Ему тоже это надо. Иначе он не сходи бы с ума в этой безумной, не поддающейся логике страсти.
То, что мы творим на кухне — самое яркое зрелище в жизни нашего комода. Пик в его бесполезной столетней жизни. Да и другая мебель выглядит как-то пристыженно и удивленно, что сразу замечает Никита.
— После такого мы должны сжечь этот стол, боюсь, его дореволюционное Сиятельство не потерпит такого обращения с собой. — Никита целует меня в плечо, и шепчет: — Ты же не собиралась брать его с собой?
— Нет, все это мебель Белого, так что…
Договорить не получается, в легких просто не хватает воздуха, будто только что я на скорость бежала спринт. Тяжело дышу, убаюканная чужими руками, Никита гладит меня по бедру, пока я пытаюсь поймать за хвост ускользающие мысли.
В голове одуряюще пусто, как бывает в новой квартире. Сладко щемит сердце от собственной всесильности. Я могу что угодно: снести стены, переклеить обои, заколотить дверь в кладовую или вообще разобрать ее. Меня не тяготит старый опыт, потому что теперь можно заново.
Стол, конечно, жаль, его, в отличие от комода, я любила. Но он часть прошлого, о котором хочется забыть, поэтому я легко шучу о том, как мы с Никитой спалим всю мебель к чертям.
Я так расслаблена, почти заснула вот здесь, на полу гостиной, как вдруг меня будит тихий вопрос:
— Как прошла ваша встреча с Филиппом?
— Обычно, — жму плечами, — то есть никак.
Я не хочу говорить на эту тему ни с кем, кроме собственного юриста. С последним и то по необходимости. Почему-то становится очень стыдно вспоминать, какая я идиотка, раз вообще во все это влезла.
И я знаю, что Никита не со зла, ему просто любопытно, или неловко от того, что нам не о чем говорить, но я все равно напрягаюсь, залажу обратно в свою скорлупу.
— А что ты делал сегодня, — спрашиваю, чтобы было не так странно одеваться в тишине.
Ищу и натягиваю обратно джинсы, пока Никита лениво потягивается на полу.
— Ничего особенного, — отвечает он, — сначала искал тебя. Потом, когда узнал, что ты в Питере, искал квартиру тебе.
Замираю. Как есть со спущенными до бедер штанами. Никита торжествующе улыбается, видя, в какой шок меня вогнали его слова.
— Квартиру?
— Ага, тебе же надо куда-то съехать.
— И как, нашел? — Все это пока кажется шуткой, но перестает быть смешным, когда замечаю, как кивает Никита. Энергично, уверенно.
— Да, уже заключил договор и могу помочь тебе с переездом.
Руки опускаются, прежде чем я натянула джинсы на талию. Кажется, сегодня мне лучше не одеваться вовсе.
— А ты не думал, что это должна сделать я?
Он хмурится:
— Зачем?
— Ммм, может потому, что я знаю, что мне нужно и должна сама выбрать себе квартиру?
— Выбирай, но это займет время, а тебе наверняка нужно побыстрее. Мама рассказала, какое шоу устроил Белый в больнице. Я подумал, ты даже за вещами сюда не вернешься после его выписки. А так… я просто снял то, что тебе понравится и все.
— И что же мне нравится, — хриплю я.
Никита закидывает руки за голову и равнодушно жмет плечами, вся эта ситуация его не волнует, будто не он только что потратил целый день и кучу денег ради чужого комфорта.
— Свежий ремонт, старый фонд в центре, большая кухня, чтобы ты могла там работать, и спальня с окнами на восток, ты не любишь яркое солнце. Приятные хозяева, тихие соседи, возможность поставить свою кровать со своим матрасом, ортопедическим, разумеется. А, ну и какая-нибудь безделушка из прошлого, типа такого вот стола. У тебя в квартире будет рояль.
— Очаровательно, — обалдело шепчу я.
Джинсы, уже натянутые на бедра, все так же расстегнуты. Пальцы дрожат настолько, что я просто не могу захватить ногтем пуговицу. Промахиваюсь снова и снова.
Во рту пересохло, а от нервов все плывет перед глазами.
Моргаю. Смотрю на Никиту, и не понимаю, что происходит?
Он не просто снял для меня квартиру, судя по описанию, он снял идеальную квартиру, и даже я бы не смогла подобрать себе лучше. Но как?! Откуда?!
— Что не так? — Он облокачивается на кулак и нагло улыбается во все тридцать два зуба.
Все. Все не так! К примеру, как я могла встрять в отношения с сыном моей лучшей подруги и куда теперь бежать? В квартиру, которую он же для меня и снял?
Господи, бред какой-то.
Шлю пуговицу лесом, и просто спускаю кофту поверх пояса штанов. Все равно меня никто не видит, так что могу позволить себе выглядеть неряшливо. И сейчас, когда я уже одета, остается прикрыть вон то голое чудо с кубиками на животе и рубиками в голове. Поднимаю с пола и кидаю Никите рубашку, тот ловко ловит ее за воротник.