Но зачем плакать, зачем мучать себя, ведь я правильно поступила!
Я ведь правильно поступила?
И почему, если я права, так болит сердце?!
На разрыв, до сбившегося дыхания, до сизых кругов перед глазами, до смерти!
От боли, накрывшей меня как одеяло, я падаю, скрючиваюсь на полу и засыпаю.
А утром… ничего не меняется. В моей жизни все так же нет Никиты, а значит и смысла эту самую жизнь продолжать. Кое-как заставляю себя держать режим: чищу зубы, пью чай, ем невкусную кашу. Одеваюсь, специально выбираю из шкафа нарядное платье, ведь знаю — стоит дать себе слабину, и я проведу оставшийся месяц в пижаме.
И когда я, причесанная и накрашенная, сажусь за компьютер, звонит телефон. Я бегу к нему так быстро, что мне даже становится за себя стыдно.
Глупая Римма, неужели ты ждешь, что тебе позвонит Никита? Конечно, он не будет этого делать. Савранский слишком умен и у него, в отличие от тебя, есть гордость.
Мне же остается только всхлипнуть, увидев на экране имя своего юриста.
— Римма Григорьевна, — раздается неестественно бодрый голос, — вы свободны сейчас? Сможете подъехать в офис?
Мне нужно совсем немного времени, чтобы собраться. По сути, я уже готова, и, накинув тонкое пальто поверх платья, выбегаю из квартиры. Не выхожу, а именно выбегаю, будто скрываюсь от преследователя. От желания крикнуть Никите, что скоро приду, от ощущения поцелуя на губах, от чувства тепла на душе, ведь дома меня ждут. Больше нет.
Лечу по лестнице так быстро, что начинает колоть мышцы. Вываливаюсь из подъезда на улицу, а там, по глупой привычке, оборачиваюсь назад и смотрю на наши окна. Никого.
А раньше там стоял Савранский и ждал, не уходил, пока я не сяду в машину.
Черт, еще и машина! Там все пахнет им, все им живет! Его парфюм, его свитер на заднем сидении, его глупый брелок, который Никита повесил на лобовое. С тоской смотрю на свою девочку и понимаю, что не поеду сегодня на ней. Просто не смогу.
Офис Климова находится в трех километрах от дома, так что решаю идти пешком. Сильнее запахиваю пальто, в Москве уже настоящая осень, и порывы ветра, которые недавно романтично кружили листья в воздухе, сейчас сшибают с ног.
Я тороплюсь, будто приди я раньше, это ускорит мой развод с Белым. Нет, конечно. Мы выжидаем, пока Филипп не анонсирует свою книгу, и только тогда начнем процесс. И дальше только от супруга зависит, какой это будет развод: быстрый и безболезненный, или громкий, со скандалом, дракой и фанфарами.
Я знаю Белого как облупленного. Он до омерзения тщеславен, но очень избирателен в том, как именно о нем говорят. В годы нашего брака, Филипп мог впасть в уныние от любого неосторожного слова журналистов, а тут публичный скандал. И слов будет много, всяких, но преимущественно плохих. Мой муж не захочет оттягивать внимания от выхода книги, бросать тень на свое детище, и поэтому, как мы с Климовым надеемся, взамен молчания, он даст мне что угодно — развод, рекомендации, украденные у меня деньги.
С этими мыслями я не замечаю, как оказываюсь на пороге кабинета Юры.
Дверь открыта, будто меня ждали.
— Римма Григорьевна?
Климов как всегда безупречен. Отглаженный костюм без единой морщинки сидит на нем так, будто юрист родился в магазине итальянской шерсти, и не носил ничего кроме строгих приталенных пиджаков. Юра галантно подает мне руку и провожает до заранее отодвинутого стула.
— Выглядите чудесно, — произносит он, не сводя с меня внимательных, серых глаз.
От таких комплиментов я теряюсь и несу какую-то чушь.
— Спасибо, вы тоже.
Он смеется. Тихо и как-то очень по-мужски. Не могу понять, это флирт или я себе все надумала? У меня не было мужчин кроме Белого, а отношения с ним похожи на хроническую аллергию с редкими обострениями — такие же унылые и душные в период цветения амброзии.
Про Никиту стараюсь не думать. Если Филипп был аллергией, то Савранский похож на лихорадку, от которой туманилось сознание, а тело до сих пор дрожит в ознобе. И я не хочу еще раз ощутить подобное. Никогда на свете, никто на свете даже близко не станет рядом с моим синеглазым чудом. Это как рождение сверхновой звезды — случается раз в тысячу лет, и увидеть такое дано не каждому.
Пережить так вообще никому.
И потому нет у меня никакого опыта с мужчинами, только с Белым, а это было настолько иначе, что я просто теряюсь, не понимая, ухаживает за мной Климов или просто проявляет вежливость.
Все проясняется, когда он снова зовет меня выпить кофе.
Черт. Смотрю перед собой, вижу интересного, очень перспективного мужчину, который подходит мне и по возрасту, и по интересам и даже по статусу, и понимаю, что не могу.