У мамы взгляд встревоженный, мне кажется, она чувствует что-то. Идти мне не к кому: ни сестер, ни подруг нет, поэтому мама — единственный человек, с кем я могу обсудить свои тревоги.
— У Карима другая женщина.
Мама ахает и закрывает рот рукой.
— Может, ты что-то не так поняла или это просто ошибка?
— Она живет в его квартире, — произношу отрешенно. — Давно. Там повсюду ее вещи.
— Ох, Аллах! Доченька моя, — мама притягивает к себе и обнимает, гладит по спине.
— Что мне делать, мам?
— Ты говорила с ним? Он знает?
— Да.
— Зря. Надо было действовать за его спиной, так, чтобы он даже не подумал о том, что ты предпринимаешь какие-то попытки удержать его.
Отстраняюсь от матери:
— Какие еще попытки?
— Например, беременность. Мне кажется, Карим стал бы более благосклонным к тебе, если бы ты родила ему сына.
И эта туда же.
— А если я не хочу рожать ему? — спрашиваю со злостью, и мама дергается, будто я ее ударила. — Если не хочу больше жить с ним?
— Доченька, но ты же ведь любишь его.
— И что с того? Я люблю его, а он живет на два дома. Чтобы что-то изменить, недостаточно родить ребенка. Ему комфортно так. Ребенок, даже десяток детей ничего не изменит.
— В любом случае нельзя было говорить, что ты знаешь.
— Молчать в тряпочку не буду!
— Тысячи женщин молчат, а она не будет. А что будешь? — мама злится.
— Разводиться буду!
Мать ахает и лупит рукой по столу:
— Даже думать не смей, слышишь! Благодаря Исмаилову отец только на ноги встал, ты не посмеешь так поступить с ним. У отца был инфаркт, второго он не переживет.
Открываю рот от шока.
— Мам… — зову тихо, без всякой спеси, — ты всерьез считаешь, что оставить все как есть и терпеть то, что об меня вытирают ноги, это единственный выход? Он приходит домой ко мне после нее. Ложится в нашу кровать.
Мама проводит рукой по лицу и говорит обреченно:
— Ася, но что ты можешь? Разведешься? Ты же понимаешь, что останешься ни с чем. Отец не поддержит тебя, откуда ты возьмешь деньги? Мне кажется, единственный выход — это ребенок. С момента вашего брака прошло не так много времени, Карим еще сам не понял, что любит тебя, а ребенок, особенно сын, откроет ему на это глаза.
— Не будет никаких детей, — отвечаю ледяным тоном и ухожу от матери, понимая, что единственный возможный союзник не на моей стороне.
Домой возвращаюсь поздно вечером. Карима нет.
Внутри все клокочет, распирает от боли и отчаяния, от осознания того, что он там, с ней. А я тут, медленно довожу себя до истерии в одиночестве.
Купаюсь и ложусь спать. Верчусь долго, засыпаю за полночь. А просыпаюсь оттого, что властные руки пробираются мне под футболку.
Глава 4
Карим
— Аслан, отвези меня в ювелирный в центре.
— Да, господин, — кивает водитель и выруливает на проспект.
За нами едет машина охраны, все как всегда. Становимся криво, но так надо, небезопасно парковаться далеко от зданий.
В ювелирном встречает сам хозяин. У него безумно дорогие украшения, но камни чистейшие и золото высочайшей пробы, поэтому оно стоит того.
— Карим Дамирович, обратите внимание на этот браслет, — стелется передо мной. — Он представлен в единственном экземпляре. Эксклюзив! . Камень уникальный! Это розовая звезда Уильямсон, добыт в Танзании. Воистину неповторимая вещица! А вот серьги из этого же комплекта. Цена баснословно высокая, но лучше не найдете!
Мне нужно умаслить жену, чтобы она успокоилась и перестала накручивать себя.
Мужик изменяет, тоже мне новость. Я старше Аси на десять лет. Мне тридцать два, а ей едва исполнилось двадцать два. Ну что она, девочка малолетняя, которая росла, как оранжерейный цветок, может мне дать?
Я люблю секс. Жесткий. Иногда с парочкой женщин. Что ж я могу поделать? У меня стрессовая работа, напряжение я могу сбросить только так. Не идти же мне с этой грязью к жене?
Как отец с детства мне втолковывал: жена — это святое.
Вот я и покупаю своей святой маленькой жене браслет, который стоит как половина самолета.
На бабки похер, на нее не жалко. Она достойная. Чистая. Внешне и внутренне. Именно поэтому ее поведение и матерные слова ударили сильно. Не ожидал от нее. Кроткая она должна быть. Тихая.
Но рубануло хорошо так. Нутро все обожгло кислотой от ее поведения. Пытаюсь разобраться в себе, но не хватает мыслей, чтобы найти истину.
Делаю покупки, а после еду к Марианне. Она встречает меня, как обычно, на все готовая, податливая и покорная. Тут же стелется, ластится. Ужин или чай не предлагает — знает, я здесь не для еды. Ем я дома или в ресторане. Она мне нужна для другого.