Вхожу резко и до упора. Ася вскрикивает, мотает головой на подушках. Вся мокрая, на грани. Я слизываю языком пот между шикарных сисек и выше, ласкаю шею, кусаю ухо.
Неожиданно Ася сильнее хватает меня за волосы и шепчет горячо на ухо:
— Это ты забудь обо мне, — охренеть, сколько похоти в ее голосе. — Потому что это последний раз, когда ты трахаешь свою жену.
И пиздец.
Меня выносит. Срываюсь и долблю ее отбойным молотком, наказывая. Ася всхлипывает, дрожит и распадается подо мной, а я кончаю в нее обильно.
Выхожу.
Из нее вытекает мое семя, и я заталкиваю его обратно со словами:
— Чтобы родила мне, поняла? — кусаю ее за сосок, и Ася вскрикивает. — Родишь, и пиздец тебе, жена.
Родит — выебу ее в все дырки так, чтобы думать забыла об этой хрени. Встаю и, отряхиваясь, со злостью иду в ванную.
— Последний раз, блять, — бормочу себе под нос, а в дверях разворачиваюсь. — И да, жена… если узнаю, что ты с кем-то, даже в мыслях… убью! И тебя, и его.
Глава 5
Ася
Беззвучно вою в подушку, пока Карим преспокойно плещется в ванной.
Надо мной надругались.
Нет, это не изнасилование. По крайней мере, не физическое.
Он был с другой, спал с ней, а потом пришел домой и взял меня, практически сонную и ни черта не соображающую! Ненавижу!
— Ненавижу, — шепчу сквозь всхлипы. — Гори в аду…
Сыплю проклятиями и беру с кресла халат, надеваю его, чтобы хоть немного согреться.
Пальцы не слушаются, пояс халата не хочет завязываться в узел, но я плюю на это, просто запахиваю его. Переступаю через разорванную футболку и иду в другой конец дома, подальше от своего мужа.
То, что было между нами… что это вообще?
Я никогда не испытывала подобной гаммы чувств, не знала, что секс может быть таким, и совершенно не понимаю, что ощущаю сейчас. Столько всего... Чуть ли не впервые в жизни я видела Карима настоящим, как мне показалось.
А еще поцелуй. Карим никогда не целуется. А может, просто не целуется со мной?
Тело плохо слушается, мне тяжело идти, но я упорно шагаю вперед. Я не хочу видеть Карима, говорить с ним. Он трахался с Марианной, а после пришел домой, лег в супружескую кровать и воспользовался моим полусонным состоянием.
Что может быть хуже?
Аллах, я надеюсь, со своей любовницей он предохраняется! Не хватало еще заболеть чем-нибудь от нее.
Захожу в гостевую спальню и закрываю дверь на замок, оставляя ключ в скважине, чтобы Карим не сумел войти.
Скидываю халат, становлюсь под душ. Смываю с себя следы нашего секса, от которых становится еще более тошно. Всхлипываю и натираю себе до красноты. Сквозь шум воды слышу, как кричит Карим и громко стучит в дверь.
Выключаю воду и, не вытираясь, надеваю халат, по стеночке опускаюсь на пол и поджимаю ноги.
Я не хочу выходить.
— Асият! — ревет муж.
Он редко называет меня полным именем. Практически всегда Асей, и раньше мне казалось это чем-то важным, значимым, но теперь мне плевать. Это такие мелочи по сравнению с тем, что происходит между нами.
— Немедленно открой! — раздается грохот. Карим хочет войти, но я впущу его только через свой труп.
Секунда тишины, затем я слышу треск и дергаюсь от этого звука. После этого дверь в ванную распахивается и ударяется о стену. Передо мной на корточки садится Карим, смотрит испытывающе.
Я поднимаю голову и гляжу в черные глаза мужа. В них полно ярости, в какой-то момент мне кажется, что он попросту убьет меня, но выражение его лица меняется.
С него будто разом сходит вся спесь.
— Прости, — неожиданно говорит он. — Я переборщил, знаю. Ты не была готова к этому.
Слова застревают в горле.
О чем он вообще?
— Я был жесток, — он сжимает зубы с такой силой, что ходят желваки. — В следующий буду сдерживаться. Меня накрыло, я плохо контролировал себя.
Это был самый потрясающий и одновременно самый отвратительный секс.
— Ты трахал меня после своей любовницы! — выкрикиваю ему в лицо. — Если ты думаешь, что я и впредь буду спать с тобой, то ты ошибаешься! Никакого следующего раза не будет!
Карим сужает глаза и испепеляет меня взглядом.
— Я делаю скидку на то, что ты не ожидала от меня подобного напора…
— Да при чем тут напор, блин? Мне мерзко, как ты не понимаешь?!
Муж поднимается на ноги и возвышается надо мной:
— Ничего, — произносит он пугающе-равнодушно. — Ты сможешь пережить это.
Опускается и подхватывает меня на руки, а я бью его по голым плечам, попадая по лицу, расцарапывая его. Карим даже и не думает увернуться или остановить меня, он позволяет мне делать все это с собой.
Когда он подходит к спальне, во мне уже не остается никаких сил. Одна безнадежная усталость.