Прохожу в Юлину комнату, открываю шкаф. Запихиваю в сумку несколько футболок, пару джинсов, трусики, маечки… Рука тянется к свитеру, но ее перехватывает Олег.
— Хватит.
— Ты издеваешься? Это же твоя дочь.
— Если она моя, пусть живет здесь. У нее тут отдельная комната, одежда, игрушки…
Смотрю на Олега круглыми глазами. Он что, предлагает мне отказаться от дочери?
— Я ее мать, и Юленька будет жить со мной. Но ей нужны вещи, — снова протягиваю руку, но Олег захлопывает шкаф, едва не прищемив мне ладонь.
— Купишь ей новое. Ты же мать!
Смотрю на него и не понимаю: когда любимый муж успел так сильно измениться? Или всегда был таким, а я не замечала? Теперь уже и не разобраться.
— А теперь выметайся и ключи от дома оставь. — Олег смотрит на меня так, словно я не жена, а совершенно посторонний человек.
— Да пожалуйста.
Внутри все кипит от негодования и злости. Выскакиваю в коридор. Его любовница, белокурая, стройная девушка, стоит в дверях спальни в халате. В моем халате! Ей он немного коротковат, она выше ростом, чем я. Смотрит на меня презрительно, щуря глаза, словно на какую-то шавку.
Швыряю ключи под ноги Олегу и выбегаю за дверь, от души хлопая ею. Грохот стоит на весь дом. Вот и отлично.
Пока добираюсь до маминого дома, гнев утихает, остается лишь обреченность. Итак, денег нет, жилья нет, работы нет, даже вещей — и то нет. Думала, что заберу свои вещи и смогу продать, но и этой возможности Олег меня лишил. Что делать — ума не приложу.
Открываю дверь в мамину квартиру — Юля бросается ко мне.
— Мамочка, ты пришла!
— Конечно, моя зайка. Как ты тут?
Она ничего не отвечает, лишь жмется ко мне. Мама выплывает — иначе не скажешь — из комнаты, бросает взгляд на небольшую сумку у меня в руках, фыркает и уходит на кухню.
— Мамочка, а что ты принесла? — Дочь с любопытством смотрит на меня.
— Твои вещи. Пойдем разложим?
— Ура! — радостно кричит Юля и бежит в комнату. Я иду следом.
Разбираю одежду и внезапно натыкаюсь на какой-то сверточек. В пакетик замотано что-то. Я пытаюсь раскрыть — не получается. Рву — и мне на руку выпадают мои сережки.
— Ой.
Юля закрывает рот ладошками и испуганно смотрит на меня. А я на нее, с недоумением.
— Юленька, откуда это здесь? — Сережки явно выпали из кармана джинсов.
— Я брала примерить, а потом забыла положить на место.
— Вернее, не забыла, а спрятала, чтобы попозже еще поиграть? — смотрю пристально на дочь.
Она опускает взгляд, ногой вырисовывает на паласе круги. И в другое время я бы отругала ее, объяснив, что чужие вещи без спроса брать нельзя. Но сейчас я ей даже благодарна. Эти серьги мне дарил Олег по случаю пятой годовщины брака. Я с радостью избавлюсь от них, чтобы купить дочке теплые вещи.
— Иди сюда, — зову ее, раскрывая объятья. Она впархивает в них и прижимается ко мне.
— Ругать не будешь? — спрашивает удивленно.
— Не буду. Но все же нельзя брать чужое. Ты поняла?
— Да, мамочка.
Юленька целует меня в щеку, обнимает, и по телу разливается тепло. Пока дочка рядом, мне ничего не страшно!
Глава 8 Алина
— Юленька, собирайся, пойдем в магазин, — говорю дочери, готовя все, что собираюсь сдать в ломбард. Сережки, что спрятала Юлечка, часы, обручальное кольцо, браслет. Надеюсь, на первое время нам хватит, должно же мне наконец повезти с работой.
— Ура! — кричит дочка и бежит одеваться.
— Ты куда это? — спрашивает мама, выходя из кухни и вытирая руки полотенцем.
— Надо Юле куртку купить, а то холодно уже в ветровке.
— А у нее что, нет?
— Есть. Но Олег не разрешил взять. Как и мои вещи. Сказал, что я мать, вот и должна ей купить.
— Вот вернулась бы… — заводит она старую пластинку, но я не слушаю, отворачиваюсь и начинаю обуваться.
— У ребенка твоего там все было. И одежда, и игрушки, и отдельная комната. Ей отец все может купить. А ты? — смотрит осуждающе.
— Устроюсь на работу и тоже смогу обеспечить.
— Ну да, — фыркает и поджимает губы. — Ребенку отец нужен, — снова пытается давить.
— Такой отец ей не нужен, - отрезаю.
Юлечка выбегает в коридор и садится на пуфик, чтобы натянуть кроссовки. Я помогаю дочке одеться, и мы, взявшись за руки, выходим на улицу.
Городок хоть и небольшой, но ломбарды есть, аж целых три. Я заранее посмотрела на цену выкупа. Примерно одинаково. Так что мы идем в ближайший.
— Мам, ты говорила, мы в магазин пойдем, — дергает меня за руку Юля. Губки надуты, бровки сведены. Она явно недовольна.