- Да я знать не знаю… - прорыдал Лёнечка, напуганный суммой пропавших денег. – На видеокамерах ведь можно ведь увидеть, что я не делал этого.
- Ваши камеры именно в этот день не работали - невозмутимо заметил фэбээровец и спросил как будто о Ленечкином здоровье: - Как вы это объясните?
- Не… не знаю, - похолодел зашуганный вконец, избитый парень.
- А я знаю! – заорал вновь взбесившийся Ильюша.
- Вам придется проехать с нами, - положил протокол в папку полицейский, не обращая внимания на истерику владельца магазине.
- Но… - Лёнечка беспомощно и с обидой смотрел, то на строгого полицейского, то на своего начальника. - Я же не виноват… Илья Валерьевич, я тут ни причем… меня самого избили.
- Вот и составим протокол на избиение и на ограбление. Вы, как главный свидетель, дадите показания.
- Пусть возместит все до копейки! – ярился Фотиев.
Один из полицейских помог Лёнечке подняться и, цепко ухватив за локоть, провел к стоящему у крыльца служебному уазику, усадив на заднее сидение.
- Козлина, - процедил вслед уводимому Лёнечке Илья Валерьевич.
Лёнечка удрученно смотрел сквозь стекло на его багровое, лоснящееся от пота лицо. И хотя он не получил того сочувствия, которое вправе был ожидать от своего любовника, все же склонен был оправдывать Ильюшино поведение, чем негодовать на него. Шутка ли, пережить ограбление собственного магазина собственным любовником.
Конечно, это Ильюше все следователь внушил. Для этого фэбээровца Лёнечка являлся подозреваемый, даже к гадалке не ходи. А Ильюша… Лёнечка вздохнул. Кто же легко сможет перенести предательство дорогого человека? Тут у кого хочешь, сдадут нервы. А он, Лёнечка, даже не в состоянии помочь ему. Ильюша конечно успокоится, Лёнечку оправдают, и тогда Ильюша поймет, как обидел его. Лёнечка, конечно же, простит его и все у них будет хорошо, даже лучше прежнего. Ведь Ильюше придется заглаживать перед ним свою вину. Только Лёнечка не мог взять в толк, зачем же его сразу арестовывать, ведь он все-таки лицо пострадавшее.
Все прояснилось в мрачной допросной участка, что находился в старом, еще дореволюционных времен, двухэтажном здании с толстыми кирпичными стенами, высоченными потолочными сводами и крутыми лестничными пролетами. В темной пустой комнате, куда привели Лёнечку, один угол закрывал полукруглый, похожий на колонну, выступ, являвшийся раньше печкой. Под самым потолком в толще стены небольшая ниша обозначала зарешеченное оконце. Прямо каземат какой-то. В этом каземате находился стол и два стула. За столом сидел уже знакомый фэбээровец.
- Меня зовут Троекуров Петр Федорович, - представился следователь фэбээровец, продолжая заполнять какую-то новую форму, которую достал из папки. – Буду вести дело об ограблении «СиДи и смотри».
Лёнечка с интересом посмотрел на человека носящего аристократическую фамилию и Петр Федорович, словно почувствовав его взгляд, поморщился, не отрываясь от своей писанины.
Потом пошли странные вопросы. Лёнечка лишь вжимал голову в плечи, не понимая к чему эти расспросы. Например, как давно он планировал ограбить Фотиева? Знал ли где, вышеозначенный гражданин, хранит деньги? И что не поделил с дружками, раз они так сильно отделала его? И, кстати, кто эти дружки?
- Как вы можете такое говорить? – возмутился Лёнечка, дрожа подбородком. – Я не грабил Илью Валерьевича! Почему вы меня обвиняете?
- Потому что камера сломана и сломал ее кто-то из вас, работающих в магазине. Коростылева?
- Не… - мотнул головой Лёнечка. – Она не могла.
- Это почему же? – удивился такой уверенности следователь.
- Так мы же все время находимся на глазах друг у друга, - честно признался он.
- Верно, - согласился Троекуров. – Но вот по показаниям Фотиева, обязанность закрывать магазин, включать и выключать сигнализацию, лежит на Коростылевой. Так что если говорить о возможностях, то они у нее были.
- Ну, не знаю, - подумав, сказал Лёнечка, - мы же все время уходили вместе. Да и зачем ей это?
- Вы знаете, почему Корстылева уволилась?
- Платили мало, а она снимает квартиру.
- И это тоже, но главное из-за домогательств Фотиева. Он приставал к ней, так что месть с ее стороны не исключена. Ты же намеренно втерся к нему в доверие, вызнал о деньгах и коде сейфа. Очевидно, Коростылева знала о твоих подельниках и была в сговоре с вами.
- Кто? – не мог поверить в эту нелепость Лёнечка. Слова Троекурова подействовали как удар пыльного мешка по голове, заставив навернуться слезы на глаза. - Наташка? И Ильюша не мог приставать к ней, она его не интересовала.