- Просто наденьте на руку и не снимайте первые несколько дней. Вот и все, Петр Степанович, счастливой вам новой жизни.
Прощание было скоротечным. Больше никто его не задерживал, не заставлял подписывать бумаги, скорее наоборот, и загадочный мужчина, и его секретарь, казалось, счастливы, что он вот-вот покинет офис. Даже молчаливый до этого попугай радостно проскрежетал: «До свидания!» и скосил на него глаз-бусину. Ошеломленный и растерянный, Петр Степанович послушно выполнил указание и покинул странное место. Лишь в мыслях не переставала биться тревога: «Где-то меня обманули! Обязательно обманули! Не бывает по-другому!».
- Развели как лоха! – Безапелляционно заявил Валера, сосед с верхнего этажа. В отличие от пожилого интеллигентного Петра Степановича, характер он имел тяжелый, склочный, посему жилось ему легче. Никто не хотел лишний раз связываться: начальство на ковер не вызывало, женщины долго не задерживались, иногда лишь по глупости или по причине алкогольного опьянения удовлетворяя природные потребности Валеры. Почему этот человек иногда приходил к нему «в гости», подолгу сидя на кухне, смоля одну за другой сигареты, и запивая их водочкой, Петр Степанович не знал. Должно быть, даже таким людям бывает одиноко и им нужен кто-то, кто будет внимательно выслушивать их рассказы «как должен жить настоящий мужик», приправленные анекдотами, скабрезностями и аксиомами в духе «кому должен я всем прощаю».
- Ты ведь ничего у них покупать не собирался. Тебя на понт взяли, копейку не за что, говоришь? Да у них там, таких как ты, сотня в день. Копейка к копейке и уже новая машина, да квартира. Ты, небось, эту копеечку попрошайке пожалел бы отдать, а тут птичке сунул, как миленький, еще и счастлив ушел. И за что? За смену судьбы, дырку от бублика! Вот я и говорю, развод это все!
- А если нет? – Робко предположил Петр Степанович. За последние несколько дней он заметил, что мир вокруг начал меняться. Люди в очереди улыбались. Солнце вышло из-за осенних туч и светило как-то ярче. Беспорядок в квартире больше не пугал своей обреченностью, скорее уж манил навести порядок. Включили холодную воду и отключили горячую с отоплением. В общем, что-то сдвинулось с мертвой точки, и даже Валера был подозрительно трезв еще вчера, ненадолго, правда.
- Ну, если ты веришь… - Сосед почесал в затылке и растерялся. – Ну, если сказки еще существуют. Слышь, а если так, то чью судьбу на твою поменяли?
- Не знаю. Просто номер и все. – Петр Степанович кивнул на пятизначные цифры на запястье. Снимать браслет ему было немного боязно, а вдруг вернется все, как было?
- М-да… Нет, я бы не рискнул так. Вдруг у этого «53578» судьба раком заболеть или в аварию попасть? - Петр Степанович нахмурился.
- Это ж с чего бы вдруг?
- А кто от своей судьбы, коль все хорошо и спокойно, отказываться будет? Говорю же, тебя нае… - И Валера завернул то самое слово, что вертелось на языке.
- У меня, например, все нормально было.
- А че ж отказался, если нормально?
- Да так. – Он вздохнул и глянул в окно. На улице стемнело, и один за другим зажигались желтые глаза фонарей. – Хотелось что-то поменять…
- Эх, рисковый ты человек! Знаешь ведь, «кому суждено сгореть, тот не утонет», а ты «поменять-поменять». – Валера махнул рукой и опрокинул рюмку. – Это что ж, теперь все, к чему с детства привык, как заново узнавать? Может, ты теперь плавать не умеешь, а?
- Я и не умел.
- Или тебе в карты везет, а, слышь, Петро, может ты теперь везунчик? О! А вдруг ты теперь гей? – Загоготал Валера, довольный собственной шуткой.
- Дурак ты. – Обиделся Петр Степанович, и задумался: «Что если и правда везет теперь? А в чем? Это ж надо все заново попробовать, все испытать. Надо, да. Как-нибудь завтра. Или с понедельника. Да. Нельзя же резко жизнь менять. Тут спешка ни к чему. Можно и Нового года дождаться, всего пару дней осталось».
За окном падал первый робкий снег.
Конец