– Думаю, потеряет, иначе она не дала бы нам появиться. – Настина вера в законы вселенной была непоколебима. И я во многом был с ней согласен, но спорить всегда было моим любимым делом. Спор ради спора – уже интересно. А если в нем еще и истина проскальзывает, то вдвойне.
– Если исходить из того, что вселенная бесконечна, то вся наша планета вместе с нами является лишь малюсенькой песчинкой, такой малюсенькой, что ею можно пренебречь. На тебя, например, повлияет как-нибудь то, что с песчаного пляжа уберут одну песчинку? Думаю, нет. А ведь на песчинке может жить огромная колония каких-нибудь микробов. Но ты этого даже не заметишь! Даже если убрать целое ведро песка с пляжа, никто этого не заметит. А вселенная – это бесконечно огромный пляж, в масштабах которого земля еще меньшая песчинка, чем мы с тобой можем представить.
Наш спор продолжался не менее получаса, пока я не посмотрел на часы и не предложил отправиться спать, ведь подъем в шесть утра еще никто не отменял…
Перст судьбы
Вернувшись с работы на следующий день, я подумал, что время уже пришло. Пора браться за «основную» работу.
Этому способствовало два фактора. Первый, совсем немаловажный – это то, что на улице шел дождь. По-моему, это может быть весьма на руку: собака след не возьмет, да и видимость хуже – в случае провала могут потом не узнать. А второй – завтра суббота, выходной, так что можно остаться у Насти на целый день, а может и на два.
С другой стороны, убивать недалеко от дома, в котором живешь (хоть и изредка) – не очень хорошая мысль, так что я еще толком не определился, но подготовиться на всякий случай решил.
Серый костюм, кроссовки, кепка, перчатки – вроде ничего не забыл, даже носки новые одел. Вещи на замену лежат в рюкзаке (который был куплен пару дней назад так, про запас).
Тренировочные штаны я надел поверх своих повседневных, потому что переодеваться предстояло быстро.
Что делать с ножом, я так и не решил. Если прикручивать ножны прямо к руке, то на них могут остаться кусочки кожи или волос, что-нибудь, что может служить серьезной уликой. Поэтому нож был спрятан в рюкзак. Придется ориентироваться по обстановке.
Перед выходом из метро я немного приоткрыл рюкзак, так, чтобы туда спокойно пролезала рука, ведь звук расстегиваемой молнии могла услышать жертва.
Выйдя и оглядевшись, я только сейчас подумал: «А на кого мне сегодня охотиться?» Я не изверг какой-нибудь и не маньяк изувер, я бы сам этих маньяков с удовольствием порешил. Правда, есть опасение, что они все-таки окажутся хитрее, чем я, тем более что вычислить и сказать на сто процентов, что это маньяк, невозможно. Я лишь хочу очистить этот мир от мрази. Поэтому, если ничего не произойдет, то день закончится ничем. А про рюкзак с вещами Насте можно будет объяснить очень просто – дождь за окном, да и приеду я не на один день.
В сторону церкви шло немного народу. Все кутались в свои одежки или держались за зонты. Разговоров слышно не было. По всей видимости, погода всех угнетала.
Впереди шло человека четыре, да по пути меня обогнали двое. Я шел не торопясь, стараясь внимательно, но ненавязчиво оценить обстановку.
С одной стороны, дождь – это много плюсов, с другой, есть один минус – могут остаться грязные следы. Над этим стоило подумать.
Дождь лил как из ведра, временами ослабевая, но вскоре снова набирая свою силу. Честно говоря, такая погода мало радовала, ведь я уже промок почти насквозь, а зонт брать с собой было бы глупо, хотя… Ну, во всяком случае, неудобно – еще и с ним возись…
Перед церковью дорога разветвлялась. Как это ни удивительно, но все путники пошли по левой, моя же дорога пролегала справа.
И вот именно теперь я понял, куда меня направляет судьба. Перед церковью стоял какой-то пьянчуга и блевал.
Он не мог найти никакого другого места, как здесь, перед церковью! Кровь бросилась мне в голову. Большей гадости я еще не видывал. Но время действовать еще не пришло. Я шел медленно, так что пьянчуга сумел отблеваться и, матерясь и харкая, пойти дальше, подходя к темному участку дороги все ближе и ближе…
Я шел следом, как тень. Расстояние между нами все сокращалось и сокращалось. Он вступил в темноту, следом за ним я, отставая на пару шагов. Обернувшись и убедившись, что за нами никто не идет, я продолжал свое преследование. Хотя преследованием это назвать было трудно. Пьянчуга ковылял еле-еле, периодически выплевывая изо рта всякие ругательства.