— Что?
— Ничего, милая.
— Вы сказали…
— Красавица, ты ешь яблоко, не слушай глупую старуху. И будь осторожна, не позволяй обиде закрыть сердце.
— Что?
Но старуха только улыбнулась, мудро и печально, а когда мать, наконец, двинулась по рядам, увлекая за собой Алю, прошептала: «Ещё не время, милая. Ещё не время!»
Домой мать повернула только к двенадцати, нагрузив Алю двумя тяжеленными сумками, сама же несла только пару килограмм винограда россыпью. В пакетике лежали насыпанные ягоды, где целые, где уже давленые, а где и чуть подгнившие — те, что осыпались с кисточек и продавались по сниженной цене.
— Виноград очень полезен, там много витаминов, — говорила мать, и Аля понимала, что проведёт полдня, перебирая ягоды.
— Добрый день, Алевтина, — от этих приветливых слов, сказанных бархатным баритоном, у Али сжалось сердце.
— Добрый день, Лев Анатольевич, — пролепетала она.
— Это ваша мама, как я понимаю?
— Да.
— Алевтина! С кем ты разговариваешь? — судя по недовольному виду матери, Алю ждала неминуемая выволочка.
— Мама, это мой преподаватель физиологии, Лев Анатольевич, — попыталась смягчить гнев матери девушка.
— Очень приятно, — всем своим видом та показывала, что это вовсе не так.
— Мне тоже… — Лев Анатольевич замялся, сообразив, что не знает имени дамы.
— Галина Станиславовна, — мать решила, что тот достоин узнать её имя.
— Прекрасное имя для прекрасной дамы! — галантно проговорил мужчина, склоняясь к руке женщины.
Мать смягчилась и благосклонно позволила поцеловать себе ручку.
— Какие… — она помялась, подбирая слова, — вежливые преподаватели работают в твоём колледже, Алевтина. Вы тоже предпочитаете ходить за продуктами с раннего утра?
— Ну что вы! Разве мужчины способны на такие подвиги? — улыбнулся Лев. — Я всего лишь пришёл купить свежих овощей. Не очень люблю готовить, но приходится: холостяцкая жизнь обязывает!
— О! Вы неженаты? — в глазах матери на миг мелькнуло что-то хищное.
— Я ещё не встретил свою единственную…
— Ой, ну какие ваши годы! Ваша половинка, наверняка, уже в пути… — судя по заблестевшим глазам матери, она была не прочь ею оказаться.
Мать кокетничала с преподавателем, а Аля с тоской думала, что на её фоне выглядит серой уродливой мышью. Она так и не поняла, в какой момент оказалась позади флиртующей парочки, а самый тяжёлый пакет перекочевал в руки Льва Анатольевича, и каким образом матери удалось-таки заманить красавца мужчину «на чай». Это было самое грустное чаепитие в её жизни — смотреть, как недосягаемая мечта говорит комплименты её матери. А та явно плавилась в лучах мужского внимания, поправляла волосы, кусала губы, блестела глазами, словом, показывала себя во всей красе.
И Лев Анатольевич явно оценил старания женщины — вон как глазами-то стреляет по сторонам. Или это он прикидывает стоимость квартиры в центре города? На взгляд самой Али, ничего в ней хорошего не было: слишком высокие потолки, слишком мрачные комнаты, слишком неуютная, обставленная случайно подобранной мебелью: от пары антикварных вещей в не очень хорошем состоянии до так называемой «стенки», производства одной из бывших братских республик. О стоимости такой квартиры Аля даже не задумывалась, зато Лев Анатольевич явно прикинул и вовсю обихаживал её мать.
Девушке было грустно, особенно от понимания, что это именно то самое, правильное, развитие событий — мать ещё молодая и интересная женщина без уродливого пятна на лице. На фоне субботнего дня померк даже предстоящий в следующую пятницу Осенний бал, на который уже не хотелось идти.
Но от настроения Али ничего не зависело, и в положенное время она звонила в двери своей двоюродной бабушки.
— Добрый вечер, Юлия Александровна.
— Добрый… что встала на пороге? — бабушка явно была не в духе.
Причину Аля не поняла, бабушка была лишь чуть более молчалива, чем обычно, но внучку нарядила, подкрасила и даже сделала причёску, распустив каскад локонов с левой стороны, которые немного прикрыли безобразное пятно.
— Ну, что ж… — Юлия Александровна осмотрела девушку, — хорошо выглядишь.
Та только грустно улыбнулась: за последнюю неделю настроение упало до минусовой отметки — Лев Анатольевич незаметно, но очень прочно прописался в их квартире, и явно всё шло к тому, что он вскоре предложит Галине руку и сердце. То, что взамен он получает уже действительную прописку в одном из престижных домов, было такой мелочью, о которой приличные люди даже не говорят.
Привычно придерживая длинное платье — Аля, когда осознала свой жест, чуть с лестницы не упала, мигом растеряв всю элегантность — она ступила в спортивный зал, приспособленный для проведения Осеннего бала. Высокие окна, забранные сеткой от случайного мяча, неумело замаскировали вырезанными из жёлтой и красной бумаги листьями, вдоль стен были закреплены букеты рябины, на столах стояли вазы с яблоками и грушами. Зал был почти полон, в одном углу сплетничали о нарядах, в другом делилась рецептами женская часть преподавательского состава, а в третьем, у музыкальной установки сидел прыщавый юнец, приглашённый вместе с соучениками из соседнего Электро-механического колледжа. По центру дефилировали девушки, демонстрируя купленные, сшитые самостоятельно или взятые напрокат наряды — от пышных юбок, напоминающих куклу на чайник, ярких красок, шёлковых шарфов и блеска дешевой бижутерии, рябило в глазах. Высокие прически, намертво сцементированные лаком, слой краски на лицах, душные облака духов — девушки подготовились на славу. На фоне большинства Алино скромное и явно дорогое платье выгодно выделялось своей изящной простотой, и она чувствовала себя немного неуютно. Особенно из-за того, что была буквально выставлена напоказ.
— Ух, ты! Классно выглядишь!
Аля улыбнулась в ответ на неподдельное восхищение Маринки.
— Спасибо, ты тоже, — вернула незатейливый комплимент Аля.
— Не, серьёзно! Шикарное платье, реально. Где взяла?
— Бабушка дала.
— Ну, чума… ну у тебя и бабка! А кулончик тоже она отжала?
Аля кивнула, забавляясь диалогом.
— Клёвый, ваще. Дашь поносить?
— Не могу, — развела руками девушка, — это фамильные драгоценности, вот видишь? Серьги тоже из комплекта.
— Жалко. Ну и ладно, я что-то похожее в шопе** видела. Чё не танцуешь?
— Не с кем.
— Ты чё? Это же быстряк, тут можно без пары. Пошли!
Маринка потащила Алю ближе к колонкам, где уже прыгала небольшая стайка девушек. Аля посмотрела на то, как нелепо выглядят те, дёргаясь в быстром ритме, совершенно не принимая во внимание вечерние элегантные наряды, и постаралась незаметно уйти. Танцевать вот так она не хотела, как умела — не могла, партнёров для вальса как-то не наблюдалось. Разве что попробовать пригласить Льва Анатольевича, да разве он пойдёт? Но, к удивлению девушки, тот подошёл сам.
— Потанцуем? — это прозвучало так по-простонародному, что Аля с трудом сдержала улыбку: а вы не так уж блестяще воспитаны, как пытаетесь убедить окружающих.
— Да, благодарю, — слова слетали с губ машинально, сказывалась долгая муштра в танцевальной студии.
И очень быстро Аля поняла, что всё умение Льва Анатольевича заключается в неуклюжем топтании на месте. Зато руки преподавателя лежали чуть ниже допустимой границы, словно проверяя, насколько Аля позволит зайти партнёру. А девушка наслаждалась даже таким «танцем», млея в крепких мужских руках и прекрасно понимая, что такое может никогда не повториться.
***
Каменные стены круглого зала были серыми и мрачными, в центре стоял овальный стол с расставленными бокалами и чашами с фруктами. Светильники — обычные стойки с шарами — освещали лишь высокие кресла, расставленные вокруг стола, да едва-едва балкон — он начинался у высоких двустворчатых дверей и тянулся вдоль стен. Широкие колонны поддерживали его, соединяясь между собой изящными полукружьями арок. Точно такие арки, только чуть поуже, виднелись на балконе, и там, казалось, двигались какие-то тени. Над столом нависала простая люстра из нескольких колёс, где в простых маленьких чашах стояли толстые незажженные свечи. Темноту арок слегка разбивали светильники в виде конусов, установленных на треногах.