- А у меня есть выбор? К бабушке не побегу.
Воды опять пришлось таскать. Только уже не в баню, а в две бочки. Таскала исключительно я. Когда наполнила обе бочки, упала прямо возле них. Материлась про себя и сама себя ненавидела. Ненавидела и старика, который ходил проверял уровень в бочках и посмеивался. Готова была убить его деревянным ведром. Но сдержалась. Потом полола грядки на его огороде. Спина и поясница под конец совсем отвалились и я еле-еле разогнулась постанывая. Дед как обычно проверил. Высказал мне недовольство. Плохо полола. Завтра продолжу. Желание убить старика только крепло во мне. Но я опять промолчала. Хотела отдохнуть в тенёчке, но не тут-то было. Дед опять вручил мне два ведра и погнал на речку. Нужно было полить грядки. Он и лейку размером с цистерну мне приготовил. Таскала воду, переливала в лейку и поливала. Спросила, почему сразу с лейкой не пойти к реке и не набрать в неё. Старикан ответил, что на легкую жизнь для меня он не подписывался. Подошло время обеда. Я готова была съесть козу и кота в придачу. Никанор позвал обедать. Прежде чем сесть кушать, дед заставил меня выпить очередное пойло. Я тихо ненавидела всех вокруг. Но варево выпила. Мне уже было на всё наплевать, так хотелось есть. На столе лежал пучок зеленого лука с грядки, несколько свежих огурцов, хотя я на грядках их не видела. Пара помидор и чугунок с чем-то. Ещё на тарелке лежали две жаренных рыбы. Я в них не разбираюсь, но запах был с ума сойти. Конечно был хлеб несколько кусков. Ржаной. Тут же стояла крынка молока. От чугунка шел странный запах, но аппетитный. У меня даже слюна побежала. Я попыталась первой залезть деревянной ложкой в чугунок, но тут же получила другой деревянной ложкой в лоб. Сидела и смотрела на него как кипятком ошпаренная.
- Куда по перёд батьки лезешь? Никакого уважения! Воспитали молодёжь на свою голову.
Дед спокойно запустил ложку в чугунок достал оттуда какое-то варево и с удовольствием его стал поедать. Я сидела и глотала слюни. Косилась на рыбу, но брать первой не рисковала. Распробовав на вкус, Никанор кивнул мне.
- Можешь кушать.
Сволочь такая старая! Я сразу же зацепила порядочный кусок и обжигаясь стала есть. Странный вкус. Что-то знакомое, но вот что?
- Нравиться? – Спросил старик.
- Угу! – только и могла проблеять я, давясь варевом. Проглотив спросила. – А что это?
- Репа. Пареная.
Мне было всё равно пареная она или жаренная. Так же съела свою рыбу, обглодав до самой последней косточки. Ничего более вкусного я не ела. Но как обычно я не наелась. Голодными глазами смотрела на Никанора. Он спокойно налил мне молока, который я выпила заедая куском ржаного хлеба. Обед закончился. После чего, мы с ним пошли в лес. Он там какие-то коренья собирал, травки и древесный гриб. Я как привязанная ходила за ним. Блуждали до вечера. Я потеряла ориентир и под конец совсем не понимала где мы находимся. Но старик спокойно вывел меня к избушке. На ночь глядя попили молока. Я еле добралась до полатей и уснула. Так продолжалось всю неделю. Один раз я чуть не выдержала и хотела убежать к маме с бабушкой. Собралась по тихому схватила сумку и чуть ли не на цыпочках хотела прокрасться. Но тут же услышала голос старика:
- Хорошо подумала? Если хорошо, то иди. Но назад даже не думай вернуться. Даже ради Матрёны не приму.
Мне стало стыдно и я вернулась назад. Я отчаянно скучала по сыну. В конце недели пришли бабушка и мама. Они принесли мне Игорька. Я затискала его и зацеловала. Плакала. Потом обратила внимание, что бабушка с мамой на меня странно смотрят. Но они ничего не сказали. В этот день старик расщедрился и сварил куриный бульон. Я даже съела пару крылышек. Остальное он забрал. Жмот! Особенно если учесть, что курицу принесла моя бабушка, как и яйца. В этот день я вообще практически отдыхала, так как с утра натаскала всего одну бочку воды. Этот Никанор вообще изверг. Я каждый день заливала две бочки воды. А на утро обе бочки оказывались пустыми. Он их выливал. Ну не выпивал же? Парил он меня два раза в неделю, так что каждый раз перед баней моей задачей было натаскать воду ещё и в баню.
Следующая неделя прошла в таком же режиме. Я таскала воду, зачем-то полола грядки, ещё ходила траву резала для козы, серпом. Вот это натуральная каторга. На солнце, согнувшись в три погибели режешь эту траву, обливаешься потом так, что платье потом хоть выжимай. Зато я каждый день навострилась купаться в речке. Причём купалась два раза, утром когда рассвет и вечером перед сном. Сначала я не могла понять, как с таким питанием можно вообще жить нормально, а тем более ещё и работать? Но постепенно я привыкла и еды мне стало хватать. Питались мы исключительно с огорода и ещё дед ловил рыбу. Правда когда он успевал, я так и не могла понять. Но рыба была всегда свежая. Так же дед варил каши. Овсяную, гречневую, пшённую, ячневую. Раньше я эти каши вообще не ела. Не любила. А тут уплетала за обе щеки и всегда высматривала, осталось там в чугунке ещё или нет. Так же старик поил меня своими отварами. После некоторых из них я начинала бегать в уборную как по маленькому, так и по большому. На мой вопрос, чем он меня поит, Никанор усмехаясь отвечал, что чистит мой кишечник. Больно он у меня забит всякой дрянью. Я только не могла понять, какой дрянью? Я дрянью не питаюсь.