Как только она погрузилась в сон, в комнате появилась астральная проекция Учителя. Он встал напротив кровати, на которой спала Миа, и улыбнулся: «Ребенок, ну когда ты поймешь, что невозможно изменить его судьбу? Он все равно тебя вспомнит и погибнет. Непослушная моя девочка, как же тебе тяжело. А вмешиваться я не имею права». Он сел рядом со спящей Мией, погладил ее по голове, подержал свою большую ладонь над ее лицом, чему-то улыбнулся, потом наклонился и поцеловал Мию в лоб, затем исчез, оставив в комнате легкое свечение фиолетово-голубого цвета.
В следующие две недели Миа Андерсон вместе с несколькими офицерами контрразведки максимально продуктивно работали над поставленными руководителем спецоперации задачами. Сержант, как человек, владеющий не только «особенными знаниями и навыками», но и в профессиональной деятельности использующий метод криминального следственного анализа, составляла психологические профили руководителей террористической организации, ликвидация которой — основная цель спецоперации.
После почти недельного непрерывного «мозгового штурма» Миа Андерсон инициировала проведение закрытого совещания с руководителями спецоперации и основным составом должностных лиц, привлеченных к ее разработке, на котором довела до сведения присутствующих, что террористическая организация планирует теракт на территории одного из государств, с которыми у США имеется договор о совместной борьбе с терроризмом, и будет он организован в крупном медицинском учреждении.
Данная информация заставила руководство спецоперации задуматься и организовать проведение ее дополнительной проверки. И если предположения сержанта подтвердятся, надо будет перестраивать планы антитеррористических мероприятий.
Сообщая такие новости, Миа Андерсон понимала, что она будет в том месте, где панируется теракт, и от нее многое будет зависеть. А вот Хью Фостера надо туда не пускать.
Все это время Миа не общалась с Хью, приложив немало сил к тому, чтобы практически свети к минимуму даже визуальный контакт с этим человеком, выстроила мощную энергетическую защиту от него, все время проводила с сотрудниками ФБР, с которыми работала в одной группе, даже тренировалась в специально отведенное для них время. А когда ей предоставили пять дней отдыха и возможность улететь во Флориду, она этой возможностью, конечно же, воспользовалась.
Первым делом, как только Миа прилетела домой, она ответила на все звонки и смс своей неугомонной подруги Хелен, которая, несмотря на то, что была предупреждена об отсутствии по рабочим вопросам Мии в городе и невозможности последней пользоваться сотовым телефоном, продолжала звонить и писать, как мама — квочка.
— Я тоже вас всех люблю, — единственное, что удалось с улыбкой на лице сказать Мии, когда она, набрав номер телефона Хелен, сначала выслушала все о себе — не имеющей совести подруге, которая заставляет нервничать и скучать семью Бруксов.
— Немедленно приезжай, противная, — смеялась в трубку Хелен, наконец-то выдохнувшая с облегчением, так как ее все время нахождения в командировке Мии одолевало волнение о безопасности подруги.
— Давай завтра, Хелен. Много дел, да и себя хочу в порядок привести, записалась в салон и хочу выспаться.
— Ладно. Завтра ждем. Бруно уже скачет, как слон, по холлу, услышав твой голос в трубке, — смеялась довольная Хелен.
Лай Бруно действительно был слышен даже Мии, такой глухой, громкий лай настоящего друга и защитника.
Как можно описать состояние Хью Фостера в то время, пока она работала на базе в окружении других офицеров, совершенно не попадаясь ему на глаза, а потом еще и улетела на неделю в свой штат? Наверное, одним емким словом «отчаяние».
Впервые ощутив это чувство и связывая его с Мией, Хью все чаще задавался вопросом, почему оно вообще возникло, и что в его судьбе случайность, а что — закономерность. Он утвердился в мысли, что встреча с Мией Андерсон — закономерность. Вспомнились слова мамы о том, что если встретишь предначертанную судьбой женщину, никто не помешает быть с ней, потом слова Мии о родственных душах. И как только пришло полное осознание, что Миа Андерсон — его судьба, и их души как-то связаны, а это он почувствовал особенно четко в тот вечер, когда ужинал в ее комнате, в сердце заиграла радость, по телу разлилось приятное тепло, но при этом снова в голове возникло имя Микка, как-то связанное с Мией.