Это трёхэтажное здание с чердаком, построенное из тёплого песчаного камня, украшено колоннами и огромными окнами, которые с распростертыми объятьями принимали солнечный свет.
Вокруг был разбит сад: цветущие кусты, стройные хвойные деревья и аккуратно подстриженные газоны обрамляли дом, окружённые кованым забором, придающим поместью утончённую завершённость.
Однако внутреннее убранство было далеко от прекрасного.
Обиход слуг ограничивался лишь нижним этажом, и только частью его комнат. В отсутствие хозяев, в доме чувствовалось запустение – как будто слуги, оставленные одни, предпочитали не утруждать себя уборкой, ограничиваясь лишь поддержанием чистоты ради собственного комфорта.
Деньги, выделяемые на содержание, будто растворялись, оставляя позолоту дома блекнуть под налётом небрежности и скрытого пренебрежения.
По крайней мере, именно к такому выводу я пришла, когда увидела экономку и служанок, одетых в чистые и, казалось, слишком дорогие для их положения сорочки. Едва уловимый аромат лаванды и сладких трав, исходивший от них, лишь усиливал ощущение странности – слишком изысканно для простолюдинов, ежедневно занятых тяжелой домашней работой. Складывалось впечатление, что им здесь живётся куда лучше, чем следовало бы, и они с лёгкостью пользуются тем, что хозяева редко появляются в поместье, позволяя себе чуть больше комфорта, чем принято для их службы.
С этими мыслями, наконец добравшись до своего кабинета, я заметила на пороге двух служанок. Они стояли с откровенно скучающим видом, перешёптываясь и переглядываясь, будто совершенно забыв, кто перед ними. Их осанка, взгляд и даже едва уловимая усмешка на губах были непозволительно дерзкими для слуг, как будто они и не думали выполнять свои обязанности.
В другое время я бы, возможно, и не обратила на это внимания – подобные мелочи редко волновали меня. Однако злость, с трудом подавленная после неприятной стычки с экономкой, вспыхнула с новой силой. Я едва сдерживала себя, чтобы не напомнить этим девушкам об их месте и долге.
– Ваша Светлость, – едко проговорила одна из служанок, будто не тратя сил даже на попытку скрыть насмешку. Я почувствовала, как злость снова поднимается во мне, но сдержалась, хотя рука едва не дрогнула, готовая наказать дерзкую девчонку. – Господин дворецкий ждет вас внутри, а также завтрак уже подан – как вы и просили.
– Благодарю, – отозвалась я сухо, намереваясь пройти мимо. Но внезапная мысль остановила меня на полпути, и я обернулась, глядя на девушек с притворным сожалением, словно на непослушных детей.
– Ах, да, – остановившись напротив, окинув ее жалостливым взглядом нахалок и притворно вздохнув, сказала:
– Вы можете паковать свои вещи и покидать этот дом – более я не нуждаюсь в ваших услугах.
– Г-госпожа, прошу вас, не увольняйте меня! – служанка поникла, приклонив голову и сложив ручки на животе. – Моя семья...
Я невозмутимо продолжила, не обращая внимания на её дрожащий голос:
– Уверена, твои рекомендации помогут тебе найти работу в другом доме, – холодно заметила я. – Но помни, какими они будут, зависит от твоего послушания и умения выполнять приказы. А это был приказ, если ты ещё не поняла.
Я склонилась над ней, видя, как девушка начинает мелко дрожать. Урок вежливости, очевидно, был ей давно необходим, и теперь она поняла свою ошибку слишком поздно.
– Хорошо. Я поняла вас, – не поднимая головы, сказала она. Рядом стоящая девушка так же согнулась в поклоне.
В свою очередь, я толкнула дверь в кабинет, жестом показав Иде остаться снаружи и заперла ее за собой.
В комнате, меня и правда уже поджидал дворецкий. Он стоял у окна, чинно сложив руки за спиной. Стоило ему услышать стук моих каблуков, как господин Ардан тут же повернулся и склонился в поклоне.
– Ваша Светлость, – поприветствовал меня дворецкий, но я лишь махнула рукой и направилась к столику у книжных полок, где меня ждал поднос с едой. Чай и кофе, свежая сдоба, масло, сыр и несколько видов джемов – всё выглядело аппетитно, и, почувствовав голод, я поняла, как сильно нуждаюсь в этой трапезе.