Чтобы дойти до западной башни, – где была расположена моя комната и кабинет, вместе с личной библиотекой и другими помещениями, – нужно было пересечь половину дворца.
Меня это неимоверно раздражало, но неоднократно я напоминал себе, что это все во благо моему спокойствию и душевному равновесию. Однако если бы внутри замка работала магия, то было бы намного быстрей.
Дело в том, что внутри замка магией любого типа, кроме определенных ставов, запрещено. Это правило было внесено в устав с давних пор, так как весь замок прошит насквозь защитными чарами.
– О Этерна, как ты не устаешь проходить через полдворца? – промычал на полпути Эреб, садясь на ступеньку.
– Ты ведь не хуже меня понимаешь причину, по которой я спрятался в глубине дворца. Матушка не покидает своей половины, что меня очень радует. Более того меня не изводят эти надоедливые аристократки, со своим желанием привлечь мое внимание.
– Ее Величеству пора принять твой выбор, – вставая со ступеней, холодно сказал Эреб. – Сколько еще она будет пытаться заинтересовать тебя другими девушками?
– Пока «проклятая герцогиня» перестанет быть потенциальной кронпринцессой, – сухим тоном продекламировал я, заворачивая за угол. Осталось пройти пару дверей, после которых будет мой кабинет.
– А как же благословление? – с нажимом спросил Саран, на что я кинул в него предостерегающий взгляд. Даже у стен есть уши: малейшая подозрительная информация и шпионы королевы донесут ей всю информацию. Матушка была умной и хитрой женщиной, поэтому сложить одно с другим не займет у нее слишком много времени.
Пропустив Эреба внутрь, я закрыл дверь на ключ, оставив его в замочной скважине, и начертив руну полога тишины, – опустился в кресло.
– Благословление было мерой, к которой пришлось прибегнуть, чтобы аристократы приняли Эвелин.
– Однако ты видимо забыл, что многие перестали поклоняться богине после ее ухода, – приподняв брови и скептически посмотрев на меня, сказал Эреб, подперев голову кулаком. – Этерна потеряла интерес к судьбам людей и скрылась где-то в недрах своих чертог. Поэтому многие поставили ее «благословление» под сомнение.
– Это их проблемы, – ответил я, не обращая внимания на недовольный взгляд друга. Мои пальцы отбивали незамысловатый ритм по деревяной поверхности стола. – Этерна не могла просто исчезнуть. У нее есть свои планы, свои цели, – я знаю это. Однако стоит напомнить, что аристократы склонны забывать о том, что им просто невыгодно помнить.
Эреб задумался, его взгляд стал более пристальным, пытаясь понять, что я под этим подразумеваю.
– Ты уверен в своем выборе? – покачал головой друг, не до конца понимая причину, по которой я привязан к этой девушке. – Что именно она должна стать той, кто будет идти с тобой рука об руку?
Я встал и подошел к окну, смотря как во внутреннем дворе снуют слуги и фрейлины королевы.
– Эвелин была предначертана мне, – произнес я тихо, не отрывая взгляда от суеты. – В той непроглядной ночи, я увидел в ней себя. Все были против маленькой девочки, именно тогда-то я почувствовал, что должен оберегать ее.
Эреб заломил бровь, его скепсис стал ещё более очевидным.
– Звучит слишком поэтично для тебя, Шейн, – он хмыкнул, слегка качнувшись в кресле. – Ты это сам понял, или кто подсказал?
Я усмехнулся, но в этом звуке не было радости, лишь одна только горечь.
– Чушь, да? – произнес я, возвращаясь к столу и опускаясь обратно в кресло. – Даже сам это понимаю. За последний год наши отношения не продвинулись ни на йоту. После нашего обручения, я уехал в западные земли и провел там несколько месяцев. – Эреб молчал, внимательно внимая моим словам. – Мне казалось, что привязать Эвелин к себе будет достаточно, чтобы никто не посмел…
Не успел я договорить, как нас прервал осторожный стук в дверь. Переглянувшись с Сараном, я лишь пожал плечами и смахнув руну, позволил войти нежданному визитеру.
Стоило двери распахнуться, как на пороге появился один из рыцарей королевского отряда, которым руководит Исар. Юноше на вид можно было дать не больше двадцати – об этом говорили его неокрепшие черты лица и некоторая неуверенность в движениях, несмотря на гордо поднятую голову. Его стальная кираса была начищена до блеска, а на плаще, накинутом поверх, красовался герб королевского дома.