Море теней окрасилось багрянцем, в желудке что-то шевельнулось. Когда я последний раз ел? Не помню… В сознании вспыхнула еще одна сфера, она другая, у нее есть запах.
Небольшая комната вся от пола до потолка из белого камня. Кровать в виде ниши в стене, небольшой каменный стол. На нем стоит деревянная миска, доверху наполненная какой-то жидкостью. Это от нее исходит такой божественно приятный запах. Мужчина подошёл к столу и взял миску в руки. Она горячая. Жар обжигает кожу, но желание притронуться губами к её содержимому побеждает несущественную боль. Его рот наполняется горячей похлёбкой. Тепло разносится по телу, расслабляя каждый мускул, даря ощущение неземного блаженства. Как же приятно. Ничего вкуснее он никогда не пробовал. В храме её готовил служитель Церник.
Было бы неплохо сейчас поесть эту похлёбку. Наваристая и ароматная, от одного только запаха можно было забыть обо всём… Мы еще называли её… Нет, это воспоминание так же бесполезно, пережиток прошлого, лишний груз… Я вычеркнул его, как и многие другие. Они только мешали мне в достижении моей цели. Нет больше Церника с его похлебкой, да и от храма почти ничего не осталось. Это воспоминание наиболее яркое, оно не светится, оно горит, отдаваясь глубокой болью и ненавистью у меня в душе. Мы смотрели из укрытия как стучит металл о стены священного места, в котором мы когда-то служили. Они разрывали наш дом на части, а мы стояли и смотрели не в силах что-либо сделать. Солларг - так они назвали то, что осталось от храма.
Это воспоминание ближе всех к сути, оно заставляет меня очнуться и вспомнить. Вспомнить зачем я каждый день выползаю из своей пещеры перед закатом.
Последние лучики солнца поцеловали мне лицо прежде чем скрыться за горизонтом, и тень опустилась на забытый остров.
Бросив последний взгляд на неспокойное море, я развернулся и заковылял в глубь острова, опираясь на свой посох. Мой старинный друг был мне опорой и поддержкой на протяжении последних сорока лет. Я шёл мимо могучих деревьев и скал, медленно переставляя босые ноги. Приятно ощущать землю под ногами, чувствовать каждую песчинку, каждый камешек. Для меня в этой жизни осталось совсем немного радостей, и эта была одной из них. Долг превыше всего - твердили мне в храме, твой долг хранителя превыше твоих желаний, твоих страхов, твоей жизни. Многие говорили мне это, я не помню их лиц, только голоса звучат у меня в голове, постоянно напоминая мне о нём. Лишь одно лицо я помню.
Лицо и голос, говорящий мне о моем новом долге, дающий мне новую цель. Он твердит мне днем, твердит ночью, твердит во сне и наяву.
Я подбираюсь к краю леса и вхожу в него тихо, осторожно. От предвкушения мой рот наполняется слюной, как же приятно думать, что я еще помню вкус и запах пищи. Сегодня я обязательно поймаю кворукса… Они, конечно, проворные, небольшие, с три моих ладони в длину, зато жира в них почти нет, а мясо сочное, вкусное. Приятно обгладывать их маленькие, тоненькие косточки срывая с них все мясо без остатка, а если их правильно приготовить с приправой из земляного ореха и жгучей травы, блюдо получается ну просто объедение, хотя и просто на костре зажарить можно. Если с кворуксами не повезет можно и змеёй-короедом полакомиться, шкура у нее тонкая и мяса под ней столько, что мне хватит как минимум дня на три. Правда мясо жесткое, постоянно в зубах застревает… Как только я его не готовил и вымачивал, и варил, и тушил, и жарил, ничего не помогает… Ну а если и с ней не повезет поживлюсь чем придется, ягодами, грибами, корой плачущего дерева. Само оно гладкое, и тонкое, но весной по стволу начинает течь древесный сок и так и застывает, образуя своеобразную кору.
Хорошо бы конечно сейчас съесть суп с пористыми грибами и мясом этих причудливых зверей – Па’а. Однажды проходя мимо одной из деревень еретиков, я увидел, как одно из этих животных, отбилось от стада. Раньше у нас таких не водилось, еретики привезли их из-за моря и теперь разводят здесь…