— Нет. Не хочу знать, почему она отказалась от меня. Наверное, боюсь узнать правду, — отвечает категорично. — Ты решила провести со мной сеанс психоанализа? — смотрим друг другу в глаза.
Он сейчас непривычно серьезный. Я первая не выдерживаю его проникновенного взгляда и отворачиваюсь. Мне кажется, он о чем-то догадывается. Слишком долгими стали молчаливые паузы между нами, слишком пытливым выражение лица, все реже беззаботная улыбка. И виной всему моя ложь.
Лешка ложится на диван и тянет меня за собой. Я лежу на его груди. Он медленно перебирает волосы прядь за прядью. Устал, но борется со сном, чтобы со мной побыть. По телевизору идет репортаж о мужчине, который убил насильника, тем самым отомстив за дочь. Медленно сажусь, сжимаю пальцы в замок.
— Леш, как ты думаешь? Правильно ему дали срок или нет?
— Правильно, конечно. Он преступление совершил.
— Но ведь он убил насильника.
— Агаш, если каждый будет устраивать самосуд, представляешь, что начнется?
— Странно такое слышать от тебя.
— Ты думаешь, я с оружием по городу бегаю и всех мочу? — вздрагиваю от его громкого смеха. — Хорошего же ты обо мне мнения! Я, между прочим, даже правила дорожного движения нарушаю только в очень крайних случаях. А все проблемы стараюсь решать словами. С отцом много ссорились из-за его связей с криминалом. Не люблю я эту грязь. Хотя знаешь, — заваливает меня на диван и начинает щекотать. — Если увижу тебя с другим мужиком, во мне проснется Отелло. Тогда тебе не поздоровится.
— Ай, прекрати, я боюсь щекотки, — мои визги разносятся по всей квартире. — Все, сдаюсь!
Захватив в плен, Лешка крепко сжимает меня сильными ручищами и не дает пошевелиться.
— А если бы твой близкий человек совершил преступление, ты бы мог это скрыть?
— Агаш, у тебя проблемы? — отстраняется, впивается в меня обеспокоенным взглядом.
— Нет, просто интересно, как бы ты поступил. Например, если бы Арина тогда убила одного из насильников, то ты бы тоже считал, что ее надо посадить? Ты бы сдал ее в полицию?
— Я надеюсь, что жизнь никогда не поставит меня перед таким сложным выбором. В любом случае за каждое свое действие человек должен нести ответственность. И суд бы разобрался, была это самооборона или нет.
— Ясно, — поджимаю губы и отворачиваюсь.
— Мои слова тебя расстроили? Ты погрустнела.
— Все нормально. Да, конечно, ты прав. Преступники должны быть наказаны.
— Агаш, ты уверена, что рассказала мне всю правду? — взгляд с прищуром пробирает до костей.
— Более чем.
Всю ночь мы отчаянно, до изнеможения любим друг друга. Безумно хочется разделить свой груз с ним, но я ничего не говорю Алексею. Несколько раз набираю в легкие побольше воздуха, чтобы все рассказать, но тут же сдуваюсь, вспоминая нашу беседу про самосуд и преступления. Короткий разговор подействовал на меня, как ледяной отрезвляющий душ.
Утром он уходит рано, когда я еще сплю. Позавтракав, еду к себе на квартиру, собираю чемодан и вызываю такси.
Глава 43
Сначала я приезжаю к офису Ермака и звоню Лешке с просьбой спуститься. Из здания все выходят в деловых костюмах. Только мой Лешка в свободных джинсах и толстовке.
— Что случилось? — спрашивает, взволнованно подбегая ко мне.
— У меня командировка. Неожиданно образовалась, — крепко обнимаю, повиснув на шее.
Боже, какой теплый, родной, любимый… Я не представляю уже себя без него.
— Надолго? — целует мою макушку, переведя дыхание. В голосе расстроенные нотки. — Я уже скучаю.
— Если все пойдет по плану, то нет. У меня скоро самолет, надо ехать, — но как от него оторваться? Это же невозможно!
— Давай я тебя в аэропорт провожу.
— Не надо, лучше поцелуй. Помнишь, как ты говорил? Подари мне поцелуй на удачу. Он беречь меня будет, как ангел-хранитель. И со мной ничего не случится.
Мягкие губы едва касаются моих. Осторожно, медленно. Затем поцелуй набирает обороты, становясь глубже и порочнее. Мы не можем оторваться друг от друга.