Айлини мягко улыбнулся. Рука Кэриллона легла на рукоять меча. Тинстар медленно перевел взгляд с Аликс на принца:
— Будь я на твоем месте, мой юный правитель, я бы немедленно покинул Хомейну-Мухаар.
Рука Кэриллона дрогнула:
— Ты приказываешь мне уйти… Тинстар небрежно повел плечом:
— Только предлагаю. Ты для меня ничто. Беллэм хочет, чтобы тебя провели по столице в цепях, чтобы хомэйны увидели твое поражение, но я не вижу в этом нужды. Это только подтолкнет людей к мятежу, — он сделал успокаивающий жест, а к чему привели такие желания в прошлом, ты уже видел. Вспомни Хэйла.
— Кумаалин окончена, — отрезал Кэриллон, — Чэйсули могут приходить и уходить, когда и куда им вздумается.
Айлини указал на маленькие воротца в стене:
— Так идите же, господа мои, пока я не передумал.
Кэриллон вытащил меч из ножен, но не успел даже замахнуться — сдавленно вскрикнул и отступил на шаг. Меч Чэйсули упал, звякнув о камни. Кэриллона шатало, как пьяного, пока он не рухнул на четвереньки перед колдуном, и словно бы в знак покорности склонил голову.
У Аликс перехватило Дыхание, она шагнула вперед. Дункан перехватил ее руку.
— Подожди… — прошептал он. Тинстар спокойно посмотрел на Кэриллона:
— Твоя жизнь в моих руках, наследник Шейна. Я мог бы, даже не прикасаясь к тебе, сжать твое сердце рукой. Я мог бы остановить твое дыхание. Я мог бы сделать тебя немым, слепым и глухим, беспомощным, как младенец, — его зубы блеснули в зловещей усмешке, — но я не сделаю этого.
Аликс, разъяренная словами Айлини и тем, что ни Финн, ни Дункан не трогаются с места, шагнула навстречу Тинстару и остановилась рядом с Кэриллоном — на этот раз Дункан не смог ее удержать:
— Если ты возьмешь его жизнь, тебе придется взять и мою. Или ты думаешь, что я буду стоять и смотреть, как твои черные чары сплетаются в сеть вокруг моего родича? Я тоже из Дома Мухааров, Айлини!
Тинстар поднял руку в перчатке — словно бы в жесте благословения. Дрожь прошла по телу Кэриллона.
— Никому из вас я не могу повредить, — спокойно сказал чародей, — и сил моя уменьшается, когда вы поблизости. Но мне хватит и того, что есть. Кэриллон в моих руках. Скажи еще хоть слово, дочь Линдир, и увидишь, что будет.
— Ты не можешь коснуться меня, Айлини, — прошептала она. — Моя магия сильнее, чем магия любого Чэйсули. Мне стоит только показать тебе волчьи клыки, и ты, как Кеуф, умрешь от страха. Глаза Тинстара сузились:
— Значит, правда, что Линдир наделила тебя Древней Кровью, — он улыбнулся и пожал плечами. — Что ж, я могу и подождать. Что время для того, кто и без того прожил три сотни лет…
Он с сожалением посмотрел на Кэриллона. Принц собрался с силами и, опираясь на меч, поднялся на ноги. С холодной яростью он взглянул на Тинстара, потом перевел взгляд на Аликс и коснулся ее руки.
— Я все слышал, племянница. Благодарю тебя.
Тинстар отступил на шаг и снова улыбнулся:
— Беллэм останется в Хомейне-Мухаар, Кэриллон, и тебе когда-нибудь придется отвоевывать свою столицу. Но не этой ночью. Сказал — и исчез в обрушившемся из ниоткуда столпе пурпурного пламени.
ЭПИЛОГ
Всю дорогу в Обитель, находившуюся на границе с Эллас, Кэриллон молчал но вовсе не потому, что был раздавлен поражением. Мальчишка-принц, ставший королем, решал, что ему делать дальше. Серьезно и немногословно он поблагодарил Дункана, пригласившего его в шатер вождя клана после того, как они добрались до места.
И шестью днями позже он сообщил Аликс свое решение.
— Беллэм будет искать меня. Он не из тех, кто сдается легко. Чэйсули достаточно претерпели от Шейна. А я не хочу, чтобы они продолжали умирать только потому, что в их Обители нашел приют наследник Мухаара.
— Ты больше не наследник Мухаара, ты — Мухаар, — тихо поправил Финн.
Аликс взглянула на него, удивленная столь необычным для своего рухо спокойным тоном — без тени насмешки. Как видно, последняя поездка в Мухаару изменила не только Кэриллона…
— Это только титул, Финн, — возразил Кэриллон, — пустой звук. На этот титул претендует и Беллэм. А Хомейна побеждена, чтобы выжить, ей нужно подчиниться воле Беллэма… до поры до времени. Пока же я не могу снова ввергнуть эту израненную землю в бездну войны и лишений.
Аликс встретилась с ним глазами:
— А что же ты станешь делать?
— Здесь, на земле Эллас, вас никто не потревожит. Солдаты Родри не охотятся на людей, и никому не будет дела до того, что через вашу Обитель прошел принц-одиночка. Я пока исчезну, — Кэриллон улыбнулся, и это была улыбка зрелого мужчины. — Я не стану рисковать жизнью Чэйсули — даже одного из вас.
— Наши жизни не значат так много, как твоя, — ответил Дункан. Пророчество говорит, что однажды ты взойдешь на трон Хомейны… когда-нибудь так и будет.
— На трон Чэйсули, Дункан? — насмешливо поинтересовался Кэриллон. — Я ничего не забыл, не думай.
— Мы тоже.
Кэриллон резко поднялся на ноги и повернулся к Аликс:
— Однажды, племянница, ты рассказала наивному заносчивому принцу правду о кумаалин — и он не принял ее. Он даже отвернулся от тебя. Прости же его за это. Ты мудрее всех, кого я знал, — Кэриллон помог ей подняться на ноги. — Ты осталась верна своей крови — больше, чем я мог надеяться.
— Кэриллон…
Он покачал головой:
— У меня есть конь. И надеюсь, ленник, который клялся в верности на крови.
Как и его отец.
Финн усмехнулся изумленной Аликс:
— Наконец-то ты от меня избавишься, мэйха, — и, повернувшись к Дункану, добавил:
— Береги свою чэйсулу, рухо.
Дункан обнял Аликс за талию, а свободной рукой протянул Кэриллону боевой лук Чэйсули:
— Прими это, господин мой Мухаар. Финн научит тебя стрелять.
Кэриллон поколебался:
— Но… ведь только Чэйсули может стрелять из лука Чэйсули?..
— Обычаи меняются, — мягко сказал Дункан.
Кэриллон помолчал, потом решительно вышел из шатра, словно человек, оставивший прошлое далеко позади.
— Сторр! — крикнула Аликс. Глаза волка потеплели. Толмоора, лиир. Аликс в немой тоске смотрела вслед удаляющимся Кэриллону и Финну. Рядом с конем Чэйсули бежал серебристый волк.
— С ними ничего не случится, чэйсула. Все будет хорошо.
— Но почему, почему они оба должны были уехать?
Дункан ласково и тихо рассмеялся:
— Разве ты не мечтала о том, чтобы Финн оставил тебя в покое?
Аликс смутилась и потупила глаза:
— Я… ну, я просто привыкла к нему. Вот и все.
— Мухаару всегда служили воины нашего клана.
Молодая женщина смахнула непрошеную слезу:
— Они же там глотки друг другу перережут! Они просто не могут не ругаться!
— Всему свое время. Ругани тоже когда-нибудь придет конец. Думаешь, Хэйлу и Шейну было легче? — И что из этого вышло!
— Но Кэриллон — не Шейн.
— Нет, — Аликс тяжело вздохнула, — он только Кэриллон.
— Он вернется.
Аликс замерла в объятиях Дункана, не решаясь обернуться:
— Дункан… ты снова сейчас заговоришь о толмооре?
— Быть может, — он повернул ее лицом к себе. — Или ты думаешь, что Финн и Сторр позволят Кэриллону долго скитаться вдалеке от дома?
Что-то тихо шевельнулось в ней. Аликс удивленно положила ладонь на живот, потом улыбнулась и прижала к своему чреву руку Дункана, чтобы он почувствовал, как шевелится там ребенок. — Когда Кэриллон вернется, у него будет еще один родственник.
— И страна, которую придется отвоевывать, — серьезно добавил Дункан.
— Ему это удастся? Что говорит Пророчество?
Дункан погладил волосы Аликс свободной рукой:
— Я не знаю, малышка. Это толмоора Кэриллона. Мы будем ждать его.
Так заканчивается первая летопись великого Пророчества. Кэриллон отправился в изгнание, чтобы возмужать и закалиться в лишениях. Но когда-нибудь он вернется, отвоюет свой трон, и это деяние станет новой славной главой истории Хомейны.