Но я знаю, что это бессмысленно.
Если я не уйду, меня уведут силой.
Поэтому я просто киваю в сторону отца и выскальзываю из его кабинета.
В тот момент, когда за мной закрывается дверь, я слышу приглушенный разговор, но слов разобрать невозможно. Кабинет был звукоизолирован не просто так.
Вздохнув, я поднимаюсь по лестнице на второй этаж.
Гранит, сталь, твердая древесина и стекло сочетаются друг с другом благодаря кропотливой работе. Каждый материал перетекает в следующий. Огромные окна переходят в просторные этажи и высокий сводчатый потолок.
Это чертовски импозантно для каждого, кто входит.
Но для меня это просто дом.
Я слышу, как мама находится в своем личном кабинете дальше по коридору. Но я проскальзываю мимо открытой двери и продолжаю идти, пока не оказываюсь в комнате Киана.
Я проскальзываю внутрь и замечаю своего младшего брата на большом ковре перед его кроватью. У него уже готова модель железнодорожного пути, и он катает их по кругу, добавляя шумовые эффекты своим ртом.
— Киллиан! — он радостно кричит, бросая шлейф в руке и подбегая ко мне. Он обнимает меня за талию.
Я издал низкое ворчание. — Уфф. Я тоже рад тебя видеть, малыш.
— Где ты был? — спрашивает он. — Ты обещал, что мы вместе прокатимся на велосипедах по кейпу.
— Да, я знаю. Мне жаль. Кое-что всплыло.
Лицо Киана мгновенно светлеет. — Папа сказал мне! Денежные долги, — напевает он, его глаза светятся интересом.
Голубизна его радужек чрезвычайно светлая и скрывает небольшие скопления серых крапинок. Его лохматые каштановые волосы потенциально могут стать светлее, но я сомневаюсь, что это произойдет.
У него мамина красота и папина дерзость.
Он знает о бизнесе О'Салливана гораздо больше, чем я в его возрасте.
Разница в том, что он заинтересован.
Я не был.
Иногда я думаю, насколько древне, что старший сын наследует обязанности своего отца. Почему бы не передать бразды правления ребенку, который лучше всего подходит для этого?
Это не распространенное мнение.
— Папа слишком много тебе рассказывает, — смеюсь я.
Киан хмурится. — Нет, не много. И в любом случае, я не ребенок. Мне десять лет.
— Это определенно делает тебя ребенком.
Киан умело сжимает кулак и бьет меня по руке. На самом деле больно.
— Господи, — рычу я, массируя больную руку. — Это то, что я получаю за то, что зашел поздороваться с тобой?
Киан улыбается. — Расскажи мне, что случилось.
— Что ты хочешь знать?
— Все, — с готовностью отвечает он.
Мои мысли возвращаются к Шону. Я действительно хотел бы быть с ним в кабинете прямо сейчас. Но папа никогда бы этого не позволил.
В его глазах Шон — следующий Дон. А Дон, которому нужна поддержка в трудных ситуациях, слаб.
— Все прошло потрясающе, — вру я гладко. — Шон был великолепен.
— Так у тебя есть деньги? — Спрашивает Киан.
— Конечно, есть, — отвечаю я. — И этому пьянице тоже преподал урок.
— Буйах! — С энтузиазмом говорит Киан. — Он дрался с тобой?
— Он пытался, но ему было не сравниться с Шоном.
— Расскажи мне о драке.
Я продолжаю давать ему подробное и совершенно неточное описание драки между Шоном и Падрейгом. Киан слушает с пристальным вниманием, время от времени прерывая случайным вопросом.
— Жаль, что меня там не было, — вздыхает он, когда я заканчиваю.
— Правда?
— Да, черт возьми, — отвечает он.
— Эй, эй, прикуси язык. Если ма, услышит из твоего рта такую хрень, она на меня набросится, как сыпь от крапивы.
Киан закатывает глаза. — Мамы здесь нет, не так ли?
Я ухмыляюсь. — У нее повсюду глаза и уши.
Киан смеется над этим. Мы оба знаем, что это правда.
Я протягиваю руку и ерошу его пушистые каштановые волосы. — Тебе не следует так увлекаться семейным бизнесом, — говорю я ему. — Наслаждайся своим детством, пока можешь. Будь ребенком.
— Я не хочу быть ребенком, — настаивает Киан. — Я хочу быть как ты и Шон. Я хочу помочь папе.
— Будь осторожен в своих желаниях, — бормочу я себе под нос.
— Что?
— Ничего, — быстро отвечаю я. — Как насчет того, чтобы поиграть в паровозики?
Киан смотрит на меня с подозрением. Парень чертовски умен для его же блага.
— Прекрасно, — наконец соглашается он. — Сможем ли мы хотя бы завтра покататься на велосипедах?
Я улыбаюсь. — Конечно.
Шон — старший сын. Он наследник. Будущий Дон.
Что означает, что моя способность защитить его ограничена. Особенно от отца.
Но с Кианом все будет по-другому.
Я обещаю себе это, когда тянусь к одному из его поездов.
Я буду рядом с Кианом всеми способами, которыми не смогу быть рядом с Шоном. Я позабочусь о том, чтобы он был защищен. Удостоверюсь, что он в безопасности.
Больше всего...
Я позабочусь о том, чтобы он был счастлив.
Глава 5
Сирша
Дом Коннелли
Мои руки дрожат, когда я надавливаю на рану отца. Кровь хлещет между пальцами.
Он и так потерял много.
Может быть, даже слишком много.
— Пожалуйста, — Я шепчу. — Пожалуйста, папа... Не умирай у меня на глазах. Не оставляй меня.
Его глаза распахиваются. Даже радужки выглядят так, будто потеряли цвет. Вот как это выглядит, когда жизнь покидает чье-то тело?
— Кто-нибудь, помогите, — кричу я, пытаясь перекричать собственные рыдания. — Кто—нибудь, помогите…
— Нет, — хрипит папа, его челюсти дергаются от усилий говорить. — Не надо. Никто не увидит. Внутри... внутри… дом.
Я оглядываюсь вокруг, на темную пригородную тишину нашего района.
Вокруг петли разбросаны еще три дома. Свет не включается. Никто не выходит. Ничто не движется.
Как это возможно, что мой мир погрузился в хаос, и ни одна чертова душа этого не заметила?
— Я не могу, — умоляю я. — Если я сейчас отпущу тебя, ты истечешь кровью.
— Позови Тр… Трис… Тристана, — заикается он, изо рта у него текут слюна и кровь.
Мои внутренности неприятно сжимаются. — Тристан? — Я повторяю. — Па, нет. Только не он.
— Сделай это, Сирша! — Его глаза дикие. В ужасе.
Игнорируя его инструкции, я хватаю его за руку и пытаюсь поднять на ноги. Мои руки почти подкашиваются от борьбы, но мне удается поставить его на ноги.
Он прислоняется ко мне, заменяя мою руку своей на огнестрельную рану внизу живота.
Вместе мы неуклюже ковыляем к входной двери.