— Прекрати.
— Что? — Честно спрашивает Киллиан. — Я вижу это по твоим глазам.
— Чтоты видишь в моих глазах? — Я требую.
— Ты хочешь поцеловать меня, — говорит он со страдальческим вздохом. — Думаю, таков мой удел в жизни. Женщины смотрят на меня и видят только кусок мяса. Им наплевать на то, что внутри.
Я бью его по руке и встаю со скамейки.
— Эй, ты куда? — спрашивает он, следуя за мной.
— Подальше от тебя и твоего удушающего эго, — Возражаю я, хотя не могу сдержать смех в голосе.
Я обхожу пруд по краю, но чувствую Киллиана за спиной.
Я останавливаюсь и оборачиваюсь так резко, что он врезается в меня. От столкновения я отшатываюсь назад.
Я вот-вот споткнусь о низкую живую изгородь и плюхнусь задницей в пруд...
Пока он не протягивает руку и не хватает меня.
Он поднимает меня на ноги. Тепло его рук проникает в мою кожу и разливается по всему телу.
Я хихикаю, да поможет мне Бог.
Он прав. Обычно я так много не смеюсь. У меня никогда не бывает для этого причин.
Наши руки все еще переплетены, но у меня нет настоящего желания отпускать его.
Я не знаю, почему мне так комфортно с этим незнакомцем. Сумасшедшим. Убийцей.
Я предпочитаю не подвергать это сомнению.
— Я заботилась о своем отце всю свою жизнь, — выпаливаю я без предупреждения.
Выражение лица Киллиана немного разглаживается, и он прислушивается.
— Когда умерла мама, мне показалось, что часть папы тоже умерла, — Я продолжаю. — Как будто он ушел в тот день и больше не возвращался.
— Это тогда начались азартные игры? — Спрашивает Киллиан.
— До того, как он встретил ее, он играл в азартные игры, — признаю я. — Но она заставила его остановиться, и он был счастлив отказаться от этого ради нее. Потом она умерла, и это было как…
— Вся его сила исходила от нее, — тихо говорит Киллиан.
Я киваю. — Именно так.
Он остается тихим и неподвижным. Давая мне возможность сказать то, чего я никогда раньше не произносила вслух.
— Раньше все было не так плохо, — говорю я ему. — Он был осторожен. Ну, еще осторожнее. Но по мере того, как я становилась старше, ему становилось все хуже.
— Ты помогала ему выплачивать долги в прошлом? — Спрашивает Киллиан.
Я хмурюсь. — Иногда.
Киллиан кивает, как будто ожидал ответа.
— Ты просто была рядом со своим отцом, и я это понимаю. Я уважаю это. Но он игрок, Сирша. Ты больше вредила ему, чем помогала.
Слова кажутся резкими. Я хочу возразить. Я хочу защитить себя.
Но что я могу сказать?
Он прав.
Затем я чувствую давление на свои пальцы и, опустив взгляд, обнаруживаю, что моя рука все еще переплетена с рукой Киллиана.
— Если бы я не помогла, его бы уже давно убили, — Говорю я. — Он твой должник. Он в долгу перед Кинаханами.
— На самом деле, он просто должен Кинаханам, — говорит мне Киллиан.
Я хмурюсь. — О чем ты говоришь?
— О долге в две тысячи евро, который он задолжал клану О'Салливанов... позаботились.
Какое-то мгновение я в шоке смотрю на него. — Ты серьезно?
— Почти никогда. Но в данном случае — да.
— Ты прощаешь ему долг?
Киллиан фыркает. — Мы ничего не "прощаем", — отвечает он. — В любом случае, не от меня зависит погашать долг перед Семьей. Эта власть принадлежит только Дону.
— У твоего отца нет причин прощать долг, — Медленно говорю я.
— Верно. Но, как я уже сказал, долг не был прощен, — говорит он мне. — Об этом... позаботились.
Я вижу правду в его глазах, но не могу до конца понять ее.
Я также не могу с этим смириться.
— Ты оплатил долг моего отца? — Спрашиваю я почти шепотом.
— Нет.
— Нет?
— Это сделал Шон, — наконец признается он. — Он перевел мне деньги с сообщением на следующий день после своего отъезда.
— О Боже мой, — выдыхаю я. — Это...
— Мой брат хороший человек, Сирша. Слишком хороший для такой жизни. Вот почему он ушел.
Я бросаю на него взгляд. — Но ты все еще здесь.
Он улыбается той беззаботной улыбкой, от которой у женщины могут подкашиваться колени. От этого у меня слабеют колени.
— Я никогда не был хорошим, — говорит он, подмигивая.
Он сжимает мою руку чуть крепче и сильно прижимает к себе. Я ударяюсь ему в грудь, и он улыбается мне сверху вниз.
Его губы прямо здесь. Прямо на расстоянии вдоха. Эти глаза яркие и искрящиеся, и от него так приятно пахнет, мужественно и свежо, и его рука на моем бедре вытворяет странные вещи с моей головой, так что, может быть, мне стоит просто приподняться на цыпочки и поцеловать...
Я отталкиваю его и выхожу из кольца его рук.
— Задница, — бормочу я себе под нос.
Однако это достаточно громко, чтобы Киллиан услышал.
Он смеется. — Сирша?
— Да?
— Хочешь, я отвезу тебя обратно в больницу?
Я не ожидала вопроса. Наверное, поэтому мое лицо мгновенно вытягивается, показывая, как мало я этого хочу.
Мысль о том, чтобы оставить его, причиняет физическую боль в этот момент.
Я качаю головой, краснея. — Нет, — бормочу я. — Пожалуйста, не надо.
— Хорошо. Я все равно не собирался тебя отпускать.
Я не могу удержаться от смеха и снова шлепаю его. — Тогда зачем спрашивать?
— Создавая у тебя иллюзию выбора, я больше кажусь джентльменом.
— Которым ты не являешься.
— Ни в малейшей степени, — подтверждает Киллиан, снова подмигивая. — Пойдем.
Он хватает меня за руку и тянет к выходу из сада. Даже когда мы проходим низкие ворота, отделяющие сад от остальной части улицы, он не отпускает мою руку.
— Куда мы направляемся? — Спрашиваю я.
— Разве это имеет значение?
Я улыбаюсь, впервые в жизни чувствуя себя подростком.
— Нет, — говорю я ему. — Это совершенно не имеет значения.
Глава 9
Киллиан
— Свободная канарейка?
Я наблюдаю за Сиршей, пока она разглядывает невзрачный фасад заведения, в которое я ее привел. Сломанная вывеска упала набок и свисает с петель.
Я нежно улыбаюсь. — Она красавица, не правда ли?
Сирша поворачивается ко мне, ее брови хмурятся в крайнем беспокойстве. — Ты привел меня сюда, чтобы убить, не так ли?
Я сдерживаю смех и вместо этого притворяюсь ужасно оскорбленной. — Я не убиваю женщин, — говорю я серьезно. — Особенно тех, что красивы.
Она закатывает глаза, но я вижу где-то там искорку улыбки.
— Это действительно действующий паб? — нерешительно спрашивает она.