— Ты же не это имеешь в виду, — медленно произносит она, когда я молчу.
— Что, если это так?
Она качает головой и вырывает свою руку из моей. — Потому что ты меня совсем не знаешь, — говорит она. — Мы незнакомы.
Я пожимаю плечами. — Это относительный термин.
— В твоих словах нет смысла.
— За один час я рассказал тебе о своей жизни больше, чем когда-либо кому-либо другому, — говорю я ей. — Это должно что-то значить.
Она одаривает меня легкомысленной улыбкой.
Но теперь я вижу ее насквозь. Я вижу осторожную надежду.
— Это, наверное, просто означает, что тебе нравятся рыжие, — бросает она мне в ответ.
Я делаю осторожный шаг к ней. — Мне нравится одна рыженькая, — Говорю я. — И я думаю, ты это знаешь.
Она заметно напрягается.
Но она не отстраняется.
— Да, да. Замени "рыжую" на "блондинку" или "брюнетку", и я уверена, что эта фраза срабатывает каждый раз.
— Это не реплика, Сирша.
Она на мгновение закрывает глаза. Затем она бормочет что-то, что звучит чертовски похоже на — Я слабая.
— Что?
— Ничего, — отвечает она. Ее глаза снова распахиваются, и мгновение исчезает.
Она проходит мимо меня и продолжает оглядываться по сторонам, как будто мы не находимся в самом центре того, что я бы назвал очень важной дискуссией.
— Это место прекрасно, — выдыхает она. — Такое чувство, что здесь тебя ничто не коснется.
— Насколько я понимаю, в этом и был смысл.
Она улыбается. — Я хотела бы остаться здесь навсегда.
— Это можно устроить. Хотя арендная плата — сука.
Она бросает на меня взгляд. — Ты настоящий придворный шут.
Я вздыхаю. — В этом и проблема — быть вечно смешным. Все думают, что ты шутишь, даже когда это не так.
Она останавливается перед краем балкона, но поворачивается ко мне всем телом. Думаю, мне должно быть лестно, что ее взгляд прикован ко мне, а не к потрясающему виду на городской пейзаж Дублина, раскинувшийся перед нами.
— Киллиан, — говорит она. — Сегодняшний вечер был потрясающим. Для меня это действительно было спасением.
— Тебе не обязательно возвращаться, — Говорю я, прерывая ее, прежде чем она успеет обрушиться на меня, как Дебби Даунер. — Ты не понимаешь. Это выбор, Сирша.
Она качает головой. — Мне восемнадцать. Я не могу просто уйти из дома, потому что это трудно.
— Почему нет?
— Потому что я нужна своему отцу.
— Он выживет.
— А если нет? — спрашивает она.
— Ты не можешь каждый раз спасать его задницу, — Говорю я ей. — Некоторые из людей, с которыми он связан… Они не из тех, кто ведут переговоры. Я не хочу, чтобы ты оказалась в центре дерьма, когда они в конце концов придут за деньгами. Не все они такие милые, как я.
— Почему тебя это вообще волнует? — внезапно вспыхивает она.
Я колеблюсь. Это первый вопрос, который она мне задает, на который у меня нет немедленного ответа.
— Ну?
В эту игру могут играть двое.
— Почему ты пришла сюда со мной? — Я стреляю в ответ. Когда она запинается, я добавляю: — Я что, единственный, кто способен говорить правду?
Она заглатывает наживку, ее глаза вспыхивают вспышкой синего огня.
— Прекрасно. Хочешь знать, почему я пришла сюда с тобой? — она плюется так, словно ненавидит себя за то, насколько правдиво это звучит. — Потому, что в тебе есть что-то такое, что заставляет меня чувствовать, что все возможно. И всего на несколько часов мне захотелось поверить, что я смогу уйти. Что я смогу убежать и быть кем-то другим, с кем-то другим, и никто этого не заметит. Никому не было бы до этого дела.
Я мягко улыбаюсь ей. Полный понимания. Полный сочувствия.
Она тут же отводит взгляд.
По ее лицу я могу сказать, что она не планировала быть настолько честной.
— Я уверен, что твой отец хочет видеть тебя счастливой, — мягко говорю я ей.
Она вздыхает. — Да. Возможно. Иногда я не уверена, — говорит она. — Если бы он действительно хотел, чтобы я была счастлива, он бы давным-давно перестал играть в азартные игры. Он не стал бы настаивать на связи с мужчинами, которые продолжают угрожать его жизни. Или моей.
— Все это важные аспекты.
Она смотрит на меня, и ее челюсть немного выпячивается.
— Он неплохой человек, — внезапно говорит она, как будто не хочет, чтобы у меня сложилось неправильное впечатление о ее отце. — Он просто… Он слабый человек.
— Что заставило тебя быть сильной ради вас обоих.
Она смотрит на город. Повсюду огни. Их так много, что они полностью закрывают звезды.
Однако ничто из этого не сравнится с ней.
Не горизонт.
Не звезды.
Не волшебные огоньки, которые мерцают над нами, как бриллианты, подвешенные в воздухе.
— Ты могла бы уйти, — говорю я ей снова. — Ты можешь.
Медленно я протягиваю руку и беру ее за руку, наши пальцы переплетаются.
— Я не могу уйти, — шепчет она. — Никогда.
У нее отстраненное выражение глаз. Она что-то скрывает. Секрет. Угроза. Тень.
Может быть, она все-таки не такая честная.
Мне не нравится этот взгляд. Это заставляет меня чувствовать, что она отстраняется от меня, погружаясь обратно в пучину жизни, которая вонзила в нее свои когти.
— Мой отец не единственный, кто наблюдает за мной.
Я хмурюсь. — Кто еще?
Она моргает, вырываясь из оцепенения, в котором находится. Затем она сосредотачивается на мне.
— Это не имеет значения, — говорит она. — Прямо сейчас я здесь. С тобой.
Я хочу узнать больше, но у меня такое чувство, что это разрушит все, что происходит между нами. Поэтому я просто улыбаюсь. — Мне повезло.
Она делает шаг ближе. Теперь между нашими телами осталась лишь полоска пространства. Я отчаянно хочу закрыть ее.
— Мне нужно вернуться в больницу, — нерешительно говорит она.
— Ты этого хочешь?
Она печально улыбается. — Нет.
— Тогда не надо, — говорю я ей. — Оставайся здесь. Останься со мной.
Глава 10
Сирша
— Останься со мной.
Эти слова ощущаются почти физически.
Как будто они пеленают меня. Обволакивают теплом. На фоне этого остальной мир и все его проблемы кажутся такими далекими. Такими неважными.
Я пока не хочу возвращаться к реальности. Я хочу еще немного подождать.
Еще несколько часов, пожить в иллюзии. Притвориться, что у меня может быть такая жизнь, какую я хочу.