Измученная душа (ЛП)

Я отстраняюсь от осознания этого. — Я вкусная.

— Конечно, вкусная, — он смеется. — Я знал, что так и будет.

Я опускаю взгляд на заметную выпуклость, которая прижата спереди к его боксерам.

— Невежливо пялиться.

Я ничего не могу с собой поделать. Мои щеки заливаются краской.

Нелепая реакция, учитывая, что его язык только что был внутри меня. Но трудно не покраснеть, когда он так на меня смотрит.

— Извини.

Он смеется громче. — Все в порядке, — говорит он со вздохом. — Я привык, что ко мне относятся как к конфетке для глаз. Это проклятие быть красивым.

Я качаю головой. Это входит в привычку.

Его глаза блестят.

И я чувствую, как ко мне постепенно возвращается уверенность.

Я протягиваю руку и кладу ее на его член. Я чувствую, как он пульсирует сквозь тонкую ткань, и новый взрыв возбуждения захлестывает меня.

Я глажу его через трусы и внимательно наблюдаю, как его глаза закрываются, а рот приоткрывается в маленьком "О" удовольствия.

Его огонь разжигает мой. Мой огонь разжигает его.

И, несмотря на ночную прохладу, моя кожа горит.

Я хочу от него большего. Мне нужно от него больше.

Я толкаю его спиной на покрытый ковром пол и стаскиваю с него боксеры.

Его член высвобождается, и я чуть не вскрикиваю при виде него. Он толстый, с прожилками и твердый как камень.

Как только я отбрасываю его боксеры в сторону, я обхватываю рукой его толстый ствол и упиваюсь видом его розовой головки. В самом центре остается крошечная капелька предварительной спермы, и я инстинктивно облизываю губы.

Но я нервничаю.

Мой опыт ограничен, и если я собираюсь взять его в рот, я хочу, чтобы это было так же потрясающе для него, как было для меня.

Вместо этого я скольжу вверх по его бедрам и располагаюсь прямо над его членом.

Его руки опускаются на мои бедра, и он медленно массирует их, не сводя с меня глаз.

— Ты... большой, — говорю я.

Он улыбается. — Что ж, спасибо, — отвечает он. — Самое приятное, что ты сказала мне за весь вечер.

Я улыбаюсь ему в ответ, несмотря на нервы.

Киллиан немного приподнимается, опираясь на локти. — Не волнуйся, красавица, — мягко говорит он. — Мы не будем торопиться.

И это все, что мне действительно нужно.

Уверенность.

Осознание того, что с ним я в безопасности. Что он поймает меня, как и обещал.

Я наклоняюсь и крепко целую его в губы. Я целую его, пока снова не становлюсь влажной и отчаянно пытаюсь унять пульсирующую боль между ног.

Я приподнимаю бедра, и он прижимает свой член к моей киске.

Я чувствую его у своих губ, как кончик дразняще потирается вверх и вниз, едва избегая проникновения внутрь.

А потом его руки обхватывают мои бедра, и он крепко сжимает их. Он тянет меня вниз в тот же момент, когда приподнимает бедра, и вся его длина заполняет меня одним быстрым толчком.

— О Боже! — Я вскрикиваю. — Черт...!

Боль, пронзающая меня, длится всего несколько секунд. Затем меня овладевает удовольствие.

Оно кажется густым и осязаемым. Всепоглощающим.

Он входит и выходит из меня, но его толчки медленные, и я знаю, что он сдерживается. Ждет, когда я подам сигнал, что хочу большего.

Однако сейчас мне нравится, как медленно мы движемся.

Я хочу упиваться каждым моментом. Смаковать это чувство.

Но голод возникает скорее рано, чем поздно, и я ловлю себя на том, что хочу большего. Итак, как только я устраиваюсь поудобнее, я отталкиваюсь от него и начинаю скакать на нем.

Киллиан ложится на спину и смотрит на меня, его руки сжимают мою грудь и пробегаются по соскам с неприкрытым восхищением.

Когда жар у меня между ног нарастает, я начинаю двигаться на нем быстрее.

Мои бедра вращаются вперед-назад, и он так глубоко внутри меня, что я едва могу сказать, где кончается он и начинаюсь я.

— Черт, детка, — стонет Киллиан. — Я собираюсь...

Я уже чувствую его оргазм. По его телу пробегает дрожь, готовая сорваться. Он сдерживается изо всех сил, но это проигранная битва.

Хорошо.

Я хочу, чтобы он проиграл.

Я хочу, чтобы он извергался в меня так же, как я извергаюсь в него.

Я кладу руки ему на грудь и давлю, сильно дергаясь, отдавая ему все, что у меня есть.

Мой второй оргазм более интенсивный, чем первый. Может быть, потому, что на этот раз мои глаза прикованы к Киллиану, и он оказывается в нескольких секундах от меня.

Мир на мгновение погружается во тьму, как телевизор, у которого пропал сигнал. Я задыхаюсь, хнычу и продолжаю скакать так, словно от этого зависит моя жизнь.

Вот каково это — летать.

Каждая волна чуть менее интенсивна, чем первая, пока, наконец, ночь медленно не возвращается к жизни, и я наконец-то могу отдышаться.

В тот момент, когда оргазм заканчивает терзать меня, я падаю ему на грудь, наш пот смешивается воедино.

— Ну, блядь, — он наполовину смеется, наполовину задыхается, обнимая меня.

Я тоже смеюсь.

Потому что нет слов. Не для того, что только что произошло.

Возможно, я просто говорю, как наивный подросток, но это само по себе для меня чудо.

Я никогда не думала, что стану наивным подростком.

— О чем ты думаешь? — Спрашивает Киллиан после минуты молчания, притягивая меня ближе к себе.

Он пахнет мной.

Наверное, я пахну, как он.

Я отвечаю правду. — Я думаю, что не хочу, чтобы когда-нибудь взошло солнце.

Я не вижу его лица, но могу сказать, что он улыбается. — Я могу это устроить.

Я поворачиваю шею так, чтобы видеть его. — О, теперь ты можешь?

— Черт возьми, да. Разве ты не слышала? У меня есть связи.

— Конечно, — говорю я, указывая на волшебную нишу, под которой мы лежим.

— Я все это приготовил специально для тебя.

Я смеюсь. — Ты быстро работаешь.

— Конечно, — передразнивает он, нежно ущипнув меня за задницу.

Я бью его кулаком в грудь, но он просто притягивает меня ближе и целует в лоб.

Когда смех стихает, я обнаруживаю, что мои мысли путаются в голове. Но теперь они движутся в новых направлениях, воодушевленные присутствием Киллиана.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — перебивает он.

— О, да? Тогда продолжай. Скажи мне, о чем я думаю.

— Ты думаешь, что я самый великолепный мужчина на планете, — уверенно говорит Киллиан.

Я ухмыляюсь. Он еще не закончил.

— Ты думаешь, что у меня самый большой член, который ты когда-либо видела.