Шон собирается заговорить, но по какой-то причине я не могу позволить, чтобы его голос был первым, что она слышит.
— Мы здесь только для того, чтобы поговорить с твоим отцом, — вмешалась я, делая шаг вперед.
Она подозрительно хмурится и медленно спускается по ступенькам.
— Не похоже, что кто-то из вас пришел сюда разговаривать.
Я скрещиваю пальцы на груди. — Честь скаута. Это дружеский визит.
— Тогда почему разбита любимая ваза моей бабушки? — спрашивает она, даже не взглянув на осколки на полу рядом с Шоном.
Я медленно пожимаю плечами. — Мой брат неуклюжий.
Она доходит до нижней ступеньки и обращает свое внимание на Шона.
— Моя бабушка сама сделала эту вазу, — говорит она. — Это была семейная реликвия.
— Сирша! — Падрейг предупреждающе блеет.
Сирша.
Имя ей подходит. Оно женское. Сильное.
Она полностью игнорирует Падрейга.
— Я спрошу еще раз: что ты делаешь в нашем доме?
— Твой отец должен нам денег, — объясняет Шон. Я думаю, он отказался от наших слабых оправданий. — Две тысячи евро, если быть точным.
Она даже не моргает. Но и на отца тоже не смотрит. Она не выглядит такой уж удивленной.
— Ну, тогда мы квиты, — говорит она, не сбиваясь с ритма.
— Прошу прощения? — Спрашивает Шон.
— Ваза, — многозначительно объясняет она. — Она стоила гораздо больше двух тысяч евро. Мы квиты.
Я расхохотался.
Когда я это делаю, я получаю именно то, чего добиваюсь: ее взгляд устремлен на меня.
— Что-то смешное? — спокойно спрашивает она.
Можно подумать, она привыкла каждый день сталкиваться в своем доме с двумя незнакомыми мужчинами.
— Что забавно, так это то, что эта штука стоит чертов цент, не говоря уже о двух тысячах евро, — говорю я ей. — Она чертовски уродлива.
— Это семейная реликвия, — огрызается она.
Я ухмыляюсь ей в ответ. — Чушь собачья. — Я протягиваю руку Шону. — Можно мне на минутку взглянуть на вазу?
Он протягивает ее мне после недолгого колебания. Ему интересно, к чему я клоню, но он не хочет допрашивать меня в присутствии нашей цели.
Верхняя часть вазы полностью исчезла, но дно относительно нетронутое.
Я переворачиваю его и смотрю на дно.
— Ну, ты только посмотри на это? — Растягиваю я слова, бросая взгляд в сторону Сирши. — Я не знаю многих других семейных реликвий, которые принадлежат Пенни.
Я вижу этот чертов блеск в ее глазах.
И моя улыбка становится только шире.
Она открывает рот, чтобы огрызнуться на меня, но Шон обрывает ее.
— Киллиан, почему бы тебе не вывести Сиршу на минутку? Мне нужно кое-что обсудить с ее отцом.
— Черта с два ты это сделаешь! — она мгновенно приходит в ярость. — Я никуда не собираюсь уходить. И уж точно не с ним.
Я хихикаю. — В чем дело, милая? — Спрашиваю я. — Испугалась, что встретила достойную пару?
— Киллиан. Двигайся. — Шон говорит своим деловым тоном, так что я знаю, что он говорит серьезно.
В данном случае я более чем счастлив приступить к действию.
Я делаю шаг вперед, к Сирше.
Примерно за две секунды до того, как я хватаю ее, она понимает, что я собираюсь сделать.
— Нет... Не смей...
Но я осмеливаюсь.
Мне очень нравится.
Я подхватываю ее и перекидываю через плечо одним плавным движением. Она кричит, ее кулаки сильно бьют меня по пояснице.
В ней определенно есть огонь.
Но я более чем готов к этому испытанию.
Единственное небольшое отвлечение — твердеющий член у меня в штанах. Списываю это на профессиональный риск.
— Отпусти меня, придурок! — она кричит.
Я выношу ее на задний двор, пинком открываю дверь перед нами и выхожу обратно в ночь.
— Я сказала, отпусти меня! — повторяет она.
— Твое желание исполнится, принцесса, — говорю я и бесцеремонно бросаю ее на одну из запущенных цветочных клумб.
Она приземляется на землю с глухим стуком и наполовину осознанным криком в горле.
Я отвечаю на ее яростный взгляд беззаботной улыбкой.
Я был немного раздражен, когда Шон ворвался в мою комнату и попросил меня присоединиться к нему в его сегодняшнем маленьком вынужденном поручении.
Но теперь я вижу это таким, какое оно есть: скрытое благословение.
— Ты гребаный ублюдок, — она рычит на меня. Глаза дикие. Волосы еще более растрепанные.
Ангел в огне.
Этого почти достаточно, чтобы сделать из меня верующего человека.
Глава 2
Сирша
Я смотрю на этого самоуверенного сукина сына, пытаясь скрыть унижение от того, что оказалась перед ним на заднице.
Ублюдок взял и бросил меня прямо на одну из цветочных клумб.
Конечно, он выбрал единственное место с настоящими цветущими растениями. Вот и все за два месяца напряженной работы.
То, что он полностью контролирует ситуацию, тоже не помогает. Он просто стоит передо мной и ухмыляется со всей самоуверенностью мужчины вдвое старше себя.
На его подбородке нет щетины. Совсем никакой.
Его лицо точеное, линия подбородка четко очерчена, но невозможно ошибиться в полноте молодости.
У него голубые глаза, но они отличаются от моих. Яркие и пронзительные. Чистые. Озорные.
Он проводит пальцами по своим солнечно-светлым волосам, откидывая несколько выбившихся локонов, падающих на лоб.
Мои собственные кудри образуют непокорный ореол вокруг моего лица.
Грубое обращение этого придурка сделало их еще более хаотичными.
Странно, но мое тело горячее во всех местах, с которыми соприкасалась его кожа. Это ненормально... не так ли?
— У тебя есть с собой телефон? — спрашивает он, как будто мы находимся прямо в середине разговора.
— Что?
— Телефон, — повторяет он, выговаривая слова, как будто я дура. — У тебя есть с собой?
Я вижу дьявольский огонек в его глазах, но, как дура, предпочитаю отвечать серьезно.
— Не прямо сейчас. Зачем?
Он пожимает плечами. — Из тебя получилось бы отличное фото в профиль, — говорит он мне. — Ты могла бы озаглавить его "занимаюсь садоводством”. Понимаешь?
Этот парень настоящий?
Когда дело доходит до того, чтобы трясти из пьяниц деньги, я ожидала увидеть гораздо более устрашающую пару.
Парень внутри, конечно, выглядел соответственно.
Этот? Не очень.
В старшем определенно есть сила, которой не хватает этому ухмыляющемуся мудаку.