Я вижу, как сильно ее убивает то, что она отталкивает меня. Но она делает это — и с решимостью, которую я не могу до конца понять.
— Тебе кто-то угрожает, Сирша?
Она опускает голову, прежде чем я успеваю понять ее реакцию. Когда она снова поднимает взгляд, она кажется такой усталой. Такой расстроенной. Такая побежденная, как будто она была измотана бесконечной битвой и предпочла бы сдаться, чем продолжать сражаться.
— Я знаю, в это легче поверить, чем в правду, Киллиан, — говорит она. — Но мне нужно, чтобы ты выслушал меня. Той ночью…
— Все было реально, — упрямо вмешиваюсь я.
— Этого не произошло, — она отрицает это с язвительной уверенностью. — Может быть, сейчас это что-то значит для тебя. Но я подозреваю, что через несколько месяцев ты даже не вспомнишь моего имени.
Я пятюсь назад. — Ты действительно так обо мне думаешь?
Она пожимает плечами. — Я тебя не знаю.
— Нет, блядь, знаешь, — настаиваю я. — Ты знаешь все, что имеет значение.
Я снова хватаю ее за руку и притягиваю к себе.
Она этого не ожидала, поэтому бросается в мои объятия. Ее аквамариновые глаза расширяются от шока, и на секунду мне кажется, что я могу сломать маску. Расстояние между нами.
Но потом она моргает, и решимость возвращается.
Она толкает меня в грудь, но я отказываюсь ее отпускать.
— Киллиан! — шипит она сквозь стиснутые зубы.
— Поговори со мной, — требую я. — Скажи мне правду. Что произошло после того, как ты покинула крышу?
— Ничего, — настаивает она. — Я ездила в больницу навестить своего отца.
— И?
— И, увидев его, я поняла, что мой долг — остаться здесь и заботиться о нем. Я должна выплатить его долги. Я должна убедиться, что он получит необходимую помощь. Я не могу бегать по крышам и фантазировать о диких, глупых фантазиях о будущем.
Я отпускаю ее. Она пользуется возможностью, чтобы увеличить расстояние между нами. Я мгновенно скучаю по ее теплу и аромату.
— Значит, ты жертвуешь своей жизнью ради него, — хриплю я.
— Это то, что ты делаешь для людей, которых любишь.
— Что с ним? — Я нажимаю. — А как же его любовь к тебе? Что случилось с взаимностью? Ты пожертвовала своим детством ради него. Почему он не может дать тебе это? Один шанс на счастье.
— Ты предполагаешь, что я могу быть счастлива только с тобой, — говорит она, ее взгляд становится каменным.
— Что, если это правда?
Она качает головой и издает невеселый смешок, который с таким же успехом мог бы быть рыданием. — Ты беглец, Киллиан, — говорит она. — Если я уйду с тобой сейчас, я тоже уйду.
Я резко останавливаюсь.
— Что, если я не хочу прожить остаток жизни в бегах? — она требует от меня ответа. — Что, если я однажды захочу вернуться в Ирландию? Что, если я когда-нибудь захочу навестить своего отца?
У меня нет для нее ответов.
Я был так сосредоточен на ее спасении, как и обещал, что никогда не переставал рассматривать возможность того, что, возможно, она на самом деле не хочет спасения.
Это меня заставляют покинуть Ирландию.
Но за ее голову не назначено никакой награды.
Я делаю шаг назад, когда мысль за мыслью обрушиваются на меня, как град кулаков.
— Киллиан... — Говорит Сирша. Ее голос заметно дрожит. — Мне очень жаль. Но я думала, мы оба просто притворяемся. Я не это имела в виду. Я не имела в виду ничего из того, что сказала. Я и не думала, что ты это понимаешь.
Почему она крутит этот гребаный нож?
Она не производит на меня впечатления человека, который напрасно жесток.
— Тебе лучше уйти, — мягко добавляет она.
Можно подумать, что ее красота уменьшилась в моих глазах. Но это не так. Этого не было. И никогда не будет.
На самом деле, неизбежное расставание только делает ее еще более красивой.
Более неземной.
Вне моей досягаемости.
Всего несколько дней назад весь гребаный мир был у меня на ладони. Как все могло измениться так быстро, так скоро? Это кажется невозможным.
Поэтому я даю себе минутку.
Тридцать секунд, чтобы смириться с фактом, что у нас с Сиршей нет никакой магической связи. Что бы я ни думал, случившееся было только в моей голове.
— Киллиан.
Я встречаюсь с ней взглядом. Я удивлен, увидев в нем слезы.
— Тебе нужно идти.
Я ненавижу это больше, чем когда-либо ненавидел что-либо за всю свою гребаную жизнь. Но она права.
Мне нужно идти.
И это будет без нее.
Я медленно киваю, согласие приходит медленно, как ужасное похмелье.
— До свидания, Сирша.
— Киллиан...
Я не жду продолжения. У меня такое чувство, что это все равно не будет иметь значения. А если и будет, то это ничего не изменит.
Что бы она ни сказала, мне придется уйти. И ей придется смотреть, как я ухожу.
Лучше просто сорвать пластырь и оставить ее болеть.
Я поворачиваюсь, онемев с головы до ног, и начинаю спускаться в холл. Я оглядываюсь и вижу, что она все еще стоит там. Глаза горят, как маяки. Волосы рыжие, как огонь.
Я наблюдаю за ней до того момента, как сворачиваю за угол.
И как только я скрываюсь из виду, я убегаю.
Назад по коридору.
Назад направо-налево-налево-направо-вниз по лестнице.
Выскакиваю через парадные двери. Вырываюсь обратно на солнечный свет.
На сердце так чертовски тяжело, что это чудо, что я вообще могу шевелить ногами, но часы в моей голове все еще кричат ТИК-ТАК-ТИК-ТАК и я знаю, что для меня пришло время покинуть это место и никогда не оглядываться назад, никогда не думать об этом снова, никогда не думать о ней снова, потому что, если я это сделаю, это сломает меня.
И я отказываюсь когда-либо позволить этому случиться.
Я отказываюсь быть сломленным.
Глава 16
Сирша
Ранее — Госпиталь в Клонтарфе
— Киллиан. Прости. Но я думала, мы оба просто притворяемся.
Слова, которые только что сорвались с моих губ, звучат убедительно.
Но ведь, конечно же, он может видеть сквозь них, не так ли?
Я злюсь на себя из-за странной двойственности моих собственных чувств.
Потому что, как бы сильно я ни хотела, чтобы он мне поверил, часть меня обижена тем, что он так легко мне поверил.
Он действительно думает, что я буду такой непостоянной? Что мои чувства такие ненадежные?
Может быть, я прошу слишком многого. Если бы я была на его месте, я бы сразу в это поверила.