Да, сходство, разумеется, бросалось в глаза. Мощное, раскинувшееся на буквально тысячах квадратных миль, основание: сравнительно большие пирамиды из самых толстых стволов, лишь под малым углом возвышающиеся над землёй. Кверху переходящие уже в гораздо более крутые и отвесные грани пирамидок поменьше. И если внизу всё напоминало знаменитую пирамиду ацтеков, словно приплюснутую чудовищным молотом к земле, то вверху — и правда, походило на настоящую Эйфелеву башню. Хотя бы — кажущейся «ажурностью» и «воздушностью».
Контуры граней-рёбер там, на высоте, казались несколько смазанными, нерезкими. При увеличении становилось видно, что это происходит из-за плотно усеивающих их стволов и ветвей — уже почти обычного размера. Ещё и покрытых густо-зелёной листвой.
Логично, подумалось Джо: даже такой мастодонт должен питать корни и себя продуктами фотосинтеза. Конечно, если не хочет превратиться в мёртвый обелиск. И рухнуть, сгнив изнутри…
Однако туда, к листве, и, возможно, цветам с плодами, придётся лететь. Пешком по горам, пусть и из древесины — он не ходок. А пока неплохо бы посмотреть поближе на «основание и фундамент».
Поход от челнока к возвышавшейся над головой на добрых сто метров, и похожей, скорее, на каменный утёс, громаде корня, занял десять минут. Мать наверняка посадила челнок с таким расчётом, чтоб они уж «заценили» грандиозность замысла, и впечатлились от мастерства «исполнения». Джо и правда — впечатлился.
— Мать. Ты уверена, что нам не понадобится альпинистское снаряжение?
— Разумеется. Иначе я бы сразу посоветовала вам взять его. Гравитационный индекс здесь — всего ноль восемьдесят семь, и по трещинам и впадинам вы влезете легко.
И правда — влезли легко. Пол почти сразу отыскал похожую на узкую лощину трещину, которая, извиваясь, и, то — сужаясь, то расширяясь, вывела их «без пересадки» прямо наверх: к почти ровной, и полого поднимавшейся, верхней поверхности корня.
— Ага, вижу. Вон там она переходит в… как бы ствол. Да, он-то — покруче… Хм.
Всё ещё отдувавшийся Джо только промычал: «М-гм». После чего огляделся повнимательней: пока лезли, пыхтя и чертыхаясь — несмотря на «ноль восемьдесят семь»! — было не до изучения интерьеров, и особенностей строения.
— Чёрт. Не нравятся мне эти дыры. Уж больно похожи на норы.
— Да? И кто же может жить в таких норках? — иронии в голосе Пола не заметил бы только верблюд. Если бы он здесь был.
— А вот попробуй-ка посверли: может, и узнаем. — Джо с кряхтением передал Полу снятый со спины рюкзачище с переносной буровой установкой.
— Ладно, опасливый ты мой. Поставлю малое колонковое. Пяти метров нам хватит?
— Мать. Нам хватит пяти метров?
— Лучше сделайте десять. Пять метров — это только толщина коры. Возможно, они не покажут того, что там, внутри. В «прочном корпусе». Да — и с «дырками», как вы их назвали, поосторожней. Вот эти тени на гамма-сканнере вполне могут оказаться какими-нибудь мелкими, и весьма агрессивно настроенными, животными: посмотрите, их деятельность активизировалась, как только вы начали над их головами топать.
Действительно, на экране выведенное изображение с гамма-сканнера буквально пестрило странными «метками» — компьютерными моделями тел теплокровных, похоже, и правда, обитавших в норах, проложенных в толще коры.
— Мыши, что ли?
— Нет. Я бы сказала, что существа похожи, скорее, на крыс.
— Вот как. И что — небось, кусачие?
— Думаю, да. Но пока не начнёте «портить» их «среду обитания», они вряд ли перейдут к активным противодействиям.
— Вдохновляет. Пол, давай. Приступай. К «порче» этой самой среды.
Пол закрепил откинутые ноги портативного штатива просто: пристрелил их костылями к коре. После чего нажал на «автомат». Поверхность под подошвами завибрировала.
Долото углубилось в поверхность корня легко и бесшумно: ещё бы! Чтобы слышать то, что происходит снаружи, нужно включить наружный микрофон. Джо поторопился так и сделать, сразу отреагировав:
— Слышу возмущённый писк и гомон! — он ткнул пальцем и в экран, — Сейчас наверняка нападут: вон, ломанули «на выход»!