Нановь изобретается вия.
Вот ковыль мимоветрый
Посоленую землю пробивает!
И город обречённый тот нашествием надгробий,
Что смерти тихое веленье забывает!
НАСИЛИЕ ХХІ
(Отступление сначала)
Бело-густое небо скомкалось в луну.
(И безголовый дом гудок не потревожил.)
Я вяленой рукой махну, махну
Лохматой крысе леса "разлагайся дольше!"
(Ритуалы)
Тяготы дня ожесточили ритуалы.
Нежность храня воск розовый оттаял,
Сжигая дотла фасции у розг.
Пылается свече, зыбь, погруженной в тайну.
Я вижу: свиток, ножницы и камень.
Я извлекаю, зыбь, святой огонь.
(Свиток)
Лукавые серые маки цветут в моем доме
Насилием, что на мгновение ненаситнее последней ноты;
Как неба тень сии цветы,
Доколе кипяток парной не обеспочвит,
РаскАленный святой зарей огня --
Она тебе и вспомнится одня
(Ножницы)
Две сабли ножниц -- близнецы раздора,
Нигде не будут ближе поединка,
Столь мерного, что не оставил вздора
На порознь остывавших небылинках!
(Камень)
Камень летит из гулкого дула навстречу свету в его конце
И пропадает в световом сердце —
Неискусимом, неотвратимом благе биения в цель!
(Гадаю)
Карта черная, не ерничания твои нужны мне!
Движения просты мои -- уклончивей, изнывней!
Тасуй, тасуй, ходи, тасуй
И жди листвы осиплой,
Сметающей безмыслие, веянье что вносила!
(Иллюзии сбываются.
Я сбываюсь.)
Листают вверенное лико черты,
Собою самозабвенно дыша.
Меняются каждый миг,
И, кажется,
Мне удалось с временем разделить жаль…
ГОСПОЖА П.
Любви инок
Постриг принял впрок.
Ведь не сам отрекся ирод
От мирско́го –
Первый кто тебя отрек.
Тонзура есть темь без нимба,
Дырка как без бублик-
О-клемался – нынче евнух.
С ревни увильнул!
ОСКУДНЕВШАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
Все на учёте у нищеты
Зеркала — это воздух.
Роса слышит рОсу,
Как капля мака впитывает память в тщеты.
Как с тени черепицы,
Смоляный одуванчик трупных мух
Летит топиться в сдобренной земле.
И я могу молчать, и танцевать, и удивляться,
И встречу, и полет, и небо, и ладонь.
ПОЭЗИЯ В ПРОЗЕ
ЧУТЬ БОЛЬШЕ РЕПОРТАЖА
произошло кольцевание мыслей: мозг во сне их пережевал и выплюнул наконец. утро стало апофеозом сего обыночного процесса.
за окном другие причуды. из земли выклюнулась свеженасыпанная могилка возле ограды – тонкий бесплотный подснежник уныло горбился. зависший в позе крюка, он так и думал пуститься в землю обратно, но все планы срывала большая природа.
порок душит в объятиях страну, так что у меня есть целых две разочаровывающих новости; во-первых, вы находитесь на ребре безумия. во-вторых, кто-то усердно пытается завладеть вашим хребтом.
но кто вас не знает? вы зоркий глаз, что высмотрит гонца, но телом – грубь, и от стрелы не увернуться. естественно, я постараюсь помочь, и ради столь благой цели стану вашими перилами. периною - нет. кто-то спросит: ну куда тебе, неуклюжая телесная конструкция? может быть, мы его и проигнорируем, а может и нет. нет-нет-нет. чего? возможности увильнуть от вопроса. решать необходимо сейчас.
бог
неприльнувший, непричесанный.
мысли
роеносятся сами по себе.
мозг
принесен в жертву хвалебной коросте из нехлебоносных ролей.
губы
разъедаемы плесенью.
вокруг
царит разнуздавшийся покой ликопламенных людей.
земля
хореет, но лишь распепеляясь,
вода
усыхает.
а вы продолжаете надеяться и не верить!
о великий подвиг – грызть древесину ежедневно. но рвения стоят удовольствия наблюдать, как прорезаются молочные зубцы гражданского общества.
МОЗГОРАЗУМ
незабюрократизированный мозг грезит вечной мудрой заразительной улыбкой идеи.
как разузнать её появление?
напряжённой венкой на лбу выступает у ребятишки, своеобразным интеллектуальным румянцем.
это созревает плод — в нем что-то нежным свечением доноситься изнутри, бережно огражденное пёстрой теплой каемкой. каков же должен быть его тонус?
мягко хрустящие потоки сочатся новизной в правильно очерченные борозды, их не поверждая.
борозды, созданные апостолами человеческой силы, на чьих плечах по сей день держится доброе имя нашего рода.
о лицо мозгоразума тушат окурок общественной ненависти, в объятиях ядовитого дыма как картина в рамке плывет он сквозь века, все такой же нетленный.