всхлипывая шепчет с нескрываемым умилением даже воля к воле: до чего ловким соорудила "индивидуальное со-знание"!
а мы щекочем, щекочем, пока только насмешливым взглядом; "не больше самого внушительного синяка" – думается ей.
но сочтены дни царствования.
SOUFFLEUR
Моровое поветрие душ обитало рядом, подкосив многих сверстников в округе, а именно для меня воплотилось в книге, что пылилась на обеденном столе. Изречения там звучали ужасно, ибо пророчески. Я научилась говорить на языке отчаявшихся довольно скоро (имела к тому врождённые способности, коими не принято хвалиться, но встретить диковинно).
Вот оно! Вот оно! Крыши – лишь руки в молитве за благо, не лучше ли предаться воскрешающей лихорадке? Меня охватило доселе незнаное горе. Щеки воспылали малиновым огнём, было невыносимо горячо; все прежние занятия
надоели, а зачинать чего-нибудь я бы не осилила. Ничего в мире не держало меня, и, может быть, поэтому внутри зарождалось мятежное чувство, что рвет юных на части.
Свирепствуя в ненависти к миру, мне казалось милым грезить о "несбыточном", как выражались окружающие.
Спустя несколько однообразных месяцев явился Суфлер. Он утер мои слезы платком иллюзиониста – белым флагом слова, что скрывал кровавую бойню за смысл. Очаровательная идея питает желание быть причастным к застывляющей тайне в человеке. В тот день я обозналась с собою, пытаясь возвысить Суфлера как возрождение начала и пренебречь всем остальным. Казалось, даже если планеты с орбитами по замыслу окажутся лишь космической мишенью, крылья рационализма меня спасут. Могу полагаться на Суфлера, должна на него полагаться; его подсказки были моим дыханием.
Эйфория не продлилась долго, и вскоре я стала
предчувствовать неладное, крылья дрожали и беспорядочно схлопывались. В мыслях было немо. По привычке призываю его как Бога. До чего же глупо! Приказчик тихо подошёл ко мне сзади, чуть наклонившись, коснулся трепетавших крыльев и
прошептал: "повернута ли тень твоя к тебе лицом?" Не успев ничего возразить, я замерла в гримасе боли и удивления. Он вырвал хребет вместе с крыльями. Невесомыми. Химеры подпитывались моей энергией, не желая покидать столь
благодатную кормушку. Стоя шиворот-навыворот я ещё раз взглянула на добычу и заметила, что это были вовсе не кости, а остроконечный дамоклов меч. Раны сильно пылали, поэтому Суфлер подул на каждую из них.
Так происходило неоднократно, пока я не научилась выносить боль сама. Каждый раз он нежно убирал волосы с моих плеч, пуская их вперёд и поправляя локоны. Напоследок я благодарно посмотрела ему в глаза и спросила: "Как же будущее?", на что он мягко улыбнулся и ответил: "Подсказывать. Теперь ограничимся этим." Растворился.
Суфлер(ы) плавно баюкает нас в такт хода времени. Им может понадобиться немало для совладания с истиной, а нам – для помещения их в будку, но игра стоит свеч.
Дышать. Дуть. Подсказывать.
Дышать.
Дуть.
Подсказывать.
Вдыхайте!