Протоптал себе небольшую сеть дорожек по дому, по которым я добираюсь до всего, что мне нужно, чтобы удовлетворить мои скромные потребности.
Больше никуда не сворачиваю. В целом, меня всем обеспечивают, и выходить не нужно.
1
Помимо того, что я мало двигаюсь в этом тесном пространстве, мне приходится практически сводить к минимуму дыхание.
Дышу через плотно сжатые губы, тонкой-претонкой струйкой втягиваю воздух, чтобы ни одна из пылинок не пробралась внутрь меня. Это разрушает все мои планы, а, несмотря ни на что, я все еще имею некоторые планы. Просто для этого необходима подготовка – и она почти завершена.
2
Все это время я готовился к путешествию по своему дому.
У меня нет карты, поэтому придется ориентироваться только по серым силуэтам предметов, и, не зная их цвета, не могу о них сказать ничего. Но когда-то я помнил цвета – а затем забыл некоторые из них.
Цель моего путешествия также неопределенна, как и забытые цвета. Но скоро все встанет на свои места. Я верю в это.
Подготовка заключалась в следующем – примерном определении самых больших объектов в квартире, которыми оказались стул, книжный шкаф, кровать, плита для приготовления пищи. Все это было покрыто слоем пыли, который я опасался трогать до начала своего путешествия. Нельзя это ворошить, ведь можно доскрести до сути вещей слишком рано и неподготовленным.
Спал я очень плохо, медленно ложась на слой пыли. Это приносило боль и зуд, не давало спокойно двигаться, забивало поры, глаза, забивало все движение во мне…
Терпел это каждый день, специально не мылся, спал, окруженный ночными кошмарами. Эта добровольная пытка преследовала только одну цель – стать похожим на пыль, пусть и частично, привыкнуть к тому, как оседать на пол, полочках, в углах – чтобы смочь путешествовать в этом месте беспрепятственно.
Маршрут продуман не полностью из-за незнания предметов. Думаю, что лучше всего будет идти по проторенному пути, дополнительно свыкаясь с пылью, а только затем свернуть вглубь территорий, где я не был.
3
Собрал все свои походные принадлежности. Пора выдвигаться, нужно до захода солнца разбить лагерь в пыли.
Первый переход по линолеуму, относительно чистому из-за того, что я часто здесь проходил.
На этом отрезке могут встречаться большие крупицы грязи и песка, которые я обхожу стороной. Из-за этого теряю много времени. Но оно еще есть.
Вот я подошел к границе, за которой ранее не бывал, будучи наполовину пылинкой,– кухня, чьи серые силуэты нервируют меня.
Но поздно отступать. Погружаюсь в слой пыли и иду к ближайшему предмету…
Муравьиный джаз
Летом приятно прогуляться, и вместо того чтобы возвращаться в душную квартиру, раскалившуюся за день, остаться где-нибудь посидеть в тени до самого вечера, чтобы насладиться прохладой.
Нет лучше места, чтобы так отдохнуть, чем парк, в котором играют муравьиный джаз.
1
Мой любимый муравьиный джаз-банд играет в заброшенном на вид городском парке.
В стороне от фонтана, игровых аттракционов прошлого столетия и павильонов с мороженым, в самой непопулярной и безлюдной части парка находится старая, бледная и давно не крашенная лавочка. Рядом с ней и располагается сцена обожаемых мною музыкантов.
Есть время усесться там и спокойно настроиться на концерт.
В отдалении еще слышны звуки с оживленной части парка. Но скоро 8 часов и все закроется. Тогда, после того как большинство посетителей уйдет из парка, муравьи приступят к музыке.
2
Сегодняшний концерт, судя по всему, я буду слушать в одиночестве. Музыканты начали собираться, выползая из своих норок. Несколько десятков муравьев замерло совсем недалеко от меня. Все на своих местах. Остается только дождаться дирижера.
Вот еще один муравей присоединился к группе. Началось.
Большая часть муравьев-музыкантов забегала вокруг, через определенные промежутки, ритмично меняя направление своих движений.
Их лапки, ворошащие землю, задали темп остальным. Несколько солистов приступили к своим партиям, исполняемым челюстями. Соло на челюстях от нескольких муравьев, хлесткое, в противовес шажкам остальных, закручивает мелодию в воронку.
Эта часть самая продолжительная.
Муравьиная музыка отражает характер и суть этих маленьких созданий – такая же упорная и последовательная.
Музыканты не стоят на одном месте, и вся группа постоянно находится в движении. Новые музыканты выходят из крошечных туннелей, пронизывающих землю. Таким образом состав все время изменяется, и даже мне, постоянному слушателю и зрителю, не удается отследить музыканта, которого я мог бы без сомнений назвать дирижером. Но в этом и проявляется часть моего интереса к этому исполнению.