-Сегодня Вы очаровательно выглядите, - делает комплимент Полянский, и даже улыбается так… мило что ли. Как будто я не с ним вчера на одном совещании сидела. Там-то он был скала скалой.
-Только сегодня? – как я люблю этот вопрос-ответ. Как же эффективно эти два слова мужчин в тупик ставят.
-Я знаком с Вами всего два дня, - с улыбкой напоминает мне Полянский.
Ну вот, все впечатление испортил.
-Могу принять заказ? – из воздуха материализуется официант.
-Мне пожалуйста сырники с карамельным соусом, латте погорячее, и какое-нибудь пирожное пошоколаднее, на Ваш вкус, - чеканю я, пока официант делает пометки в своем блокноте.
-Капучино и закрытый омлет, - сухо сообщает Полянский.
Официант в ту же секунду исчезает, а я пригубливаю заказанный специально для меня сок. Сладенько, даже настроение улучшается. Еще и солнышко так ярко светит на улице, что становится совсем хорошо. Сейчас бы поехать куда-нибудь загород, побыть на природе, подышать свежим воздухом. Но меня, увы, ждет работа, которую, скрепя сердце, доверил мне отец. Надо соответствовать.
-Итак, Герман Эдуардович, Вы хотели обсудить со мной дополнительные детали соглашения? – ну что тянуть? Быстрее решим, быстрее распрощаемся.
-Верно, - кивает Полянский, - хотел обсудить с Вами несколько пунктов.
Он начинает перечислять свои требования, и на второй минуте мне начинает казаться, что все это я уже слышала. А на третьей я полностью в этом уверена. Как только хочу об этом сказать, вновь из неоткуда возникает официант и ставит на стол наш заказ.
-Латте, капучино, омлет и сырники, - перечисляет он, будто мы слепые, - и шоколадно-банановое пирожное. Бисквит с бельгийским шоколадом в сочетании с прослойкой из хрустящего безе, карамелизированными бананами и бананово-шоколадным кремом, - рапортует официант и добавляет, - самое сладкое и самое шоколадное из всех, что у нас есть.
-Спасибо, - искренне благодарю. Удивительно, как он так удачно выбрал для меня это пирожное. Просто десять из десяти, все, что я люблю собранно в одном десерте.
-Вы любительница сладкого, - встревает Полянский.
-Верно, - киваю без лишних слов и приступаю к своим сырникам.
Они такие воздушные, и так прекрасно сочетается с ними карамельный соус. Кажется, этот ресторан станет моим любимым, если я когда-то возобновлю свою светскую жизнь.
Полянский тоже увлекается своим омлетом, и я как-то незаметно едва не теряю нить разговора.
-Герман Эдуардович, все те условия, что Вы озвучили сейчас, мы обсудили с Вами еще во время совещания. Кажется, ничего нового я не услышала. Я просила от Вас лишь утвержденный перечень.
-У Вас отнюдь не девичья память, - усмехнулся Полянский и вдруг посмотрел аккурат в мои глаза, а я не люблю этого. Мне становится некомфортно, хочется отвернуться, но вроде нельзя.
-На свою память я не жалуюсь, - говорю единственное, что в голове вертится.
Полянский улыбается еще шире, но, слава Богу, склоняет голову и наш зрительный контакт прерывается.
-Герман Эдуардович, - откладывая в сторону пустую тарелку, говорю я, - мне не нравится тратить свое время попусту. А сейчас у меня складывается ощущение, что происходит именно это.
-Вы прямолинейны, - и опять он улыбается. Его улыбку надо запретить, она постепенно начинает выбивать меня из колеи, - а что, если я сказал бы Вам, что не хотел обсуждать никаких деталей соглашения. Что просто нашел предлог, чтобы вытащить Вас из офиса в нейтральное место и провести с Вами пару часов?
Умеет Полянский в тупик ставить. Вроде и приятно слышать, а с другой стороны, знаю, что ни к чему это не приведет. Только теперь надо что-то ответить, а что сказать, чтобы не обидеть, но, чтобы донести свою мысль?
-Если бы Вы так сказали, - аккуратно начинаю я, - то я бы ответила Вам, что предпочитаю не смешивать рабочие отношения с личными. Мне бы хотелось, чтобы работа оставалась только в стенах фирмы. А в своей личной жизни мне бы никого видеть не хотелось.
Как-то не слишком безобидно вышло? Вот поэтому и не люблю я такие намеки со стороны мужчин.
-Вы не свободны? – спрашивает в лоб Полянский, словно желает меня добить.