Он говорит это с таким бархатным тембром, что внутри все будто трепещет и завязывается узлом. Я, словно завороженная, смотрю в его глаза, а потом перевожу взгляд на наши руки. Невинное прикосновение, в которое он, наверное, даже не вложил никакого особого смысла, отдается чем-то нежным во мне. Еще и его большой палец методично поглаживает мою руку, вроде невзначай, но этот жест буквально граничит между допустимым приличием и чем-то более личным.
Хорошо, что пришел официант с блюдами и этот контакт пришлось разорвать. Полянский заказал для себя бифштекс, судя по разрезу – хорошо прожаренный. На автомате отрезаю кусочек мяса, накрытого сырной шубкой и отправляю его в рот. Вкусно. Не хуже, чем у предыдущего повара.
-Вам нравится? - уточняет Полянский.
-Да, это вкусно, - теперь стараюсь следить за тем, что говорю, чтобы опять не брякнуть лишнего.
-Кира, а как Ваша машина? - вдруг спрашивает Полянский, и я не сразу понимаю к чему он задал этот вопрос.
-Все работает без нареканий, - отвечаю я, - еще раз спасибо за Вашу помощь.
-Пожалуйста, - кивает он, - Кира, мы уже достаточно знакомы, чтобы перейти на более неформальное обращение?
-Почему Вы решили спросить? В прошлый раз на более неформальное общение Вы перешли без моего согласия.
-Вас это огорчило?
И снова он увиливает от ответа. И это немного раздражает. Но я ведусь потому что хочу ответить и на его вопрос.
-Я не люблю фамильярность, - говорю, как есть, - и не люблю, когда кто-то пытается перейти формальную черту просто потому что решил, что это уместно.
-Прошу прощения, я совсем не хотел Вас обидеть. Даже не подумал, что Вам может запасть в душу такой пустяк. Но если Вы против того, чтобы перейти от пустого выканья к более свободному диалогу, то я…
-Я не против, - намеренно прерываю его пафосную речь, так как прекрасно понимаю, что будь я тысячу раз против, он бы все равно равно сделал так, как посчитал бы нужным, - Герман. Но это касается только личных встреч. На работе я прошу соблюдать субординацию.
-Разумеется, Кира, - отвечает он и вновь его губы трогает улыбка, - мне радостно, что ты невольно предполагаешь наши дальнейшие встречи.
Ну не дура? Ну почему, что не ляпну, все от души? Ну скажи уже, Кира просто: «Герман, давай встречаться», чего тянуть то?
-Не хотел смутить, просто меня действительно радует это обстоятельство. При первой нашей встрече ты была настроена совершенно в обратное русло.
-Возможно, я поменяла мнение.
-И что побудило тебя поменять его?
-Заряд эндорфинов в виде пирожных.
-Буду знать, чем тебя можно подкупить.
На десерт мне подают кусочек шоколадного торта с банановым кремом. Вкус у торта яркий, насыщенный. Полянский и в этот раз не прогадал.
-Вижу, что тебе понравилось, - улыбается он, и мне кажется, что он действительно рад, что угадал с выбором. Неужели ему это было так важно?
-Это очень вкусно, - ну чего греха таить и увиливать. Так и есть.
-Ты, оказывается, сладкоежка, - подмечает он.
-Признаю, так и есть. Шоколад и банан мое любимое сочетание.
-Что еще ты любишь?
-Мандарины! – заявляю без раздумья, - я заказываю их домой килограммами. Но только не марокканские. Они очень сладкие, но вкус какой-то… чужой. И в них много косточек.
-Мандарины, - повторяет Полянский и лицо его приобретает забавное выражение, - не ожидал.
-Турецкие неплохи. Но больше всего мне нравятся Абхазские. У них вкус такой… родной. Мама всегда покупала такие.
-И все же, - усмехается Полянский, - мандарины?
-Ну да, мандарины.
-Ты очаровательна, - выдает Герман и смеется.
И он смеется так по-доброму, что и мне захотелось улыбнуться.
-У тебя красивая улыбка, - замечает мне Герман.
У него что сегодня, идея фикс ввести меня в краску? Скажет еще один комплимент, и я превращусь в ракообразное. И так щеки горят.
В свою очередь сам он никакой десерт не заказал, а когда я спросила почему, то коротко ответил:
-Не приверженец сладкого.
Когда ужин подошел к концу, и я взглянула на часы, то с удивлением обнаружила, что наша встреча длится уже целых два часа. И кто бы мог подумать, что за болтовней об увлечениях можно было незаметно провести так много времени. Разумеется, Полянский поднял финальный тост в честь удавшегося вечера.