-Я Вас внимательно слушаю, - от его близости даже голос срывается, так, что я едва могу сама его расслышать.
-Видите ли, Кира Леонидовна, с самого утра меня одолевает одно единственное желание, которое в силах утолить только Вы, - говорит он, склоняясь все ближе, и последние слова шепчет мне в губы, но все еще не целует. Изводит или проверяет мою выдержку? Но и я могу поиграть с ним в эту игру.
-Если я, - воссоздавая максимально сексуальный голос, начинаю я, намеренно подаваясь вперед и в обход губ скользя губами к его уху, - могу Вам, - запускаю в его шевелюру пальцы, пытаясь контролировать его порывы и тут же прикусываю мочку, - чем-то помочь, - льну к его шее, оставляя на ней пару коротких поцелуев, - то я всегда к Вашим услугам, - заканчиваю дорожку ровно в уголке его губ, и все же не целую.
-Колдунья, - рычит Герман и набрасывается на меня, словно жаждущий воды в пустыне на оазис, и получает достойный ответ.
Целую его с той же страстью, которую вкладывает и он. Не возражаю, когда его ладони захватывают в плен мое лицо, будто он боится, что я отстранюсь. Когда одна из них спускается по шее ниже, достигая груди. Да и как можно сопротивляться или протестовать, когда собственное тело горит огнем от жажды этих ласк?
Руки Германа ложатся на мою талию и буквально выдергивают из кресла. Едва чувствую под ногами пол, Герман резко отстраняется и на грани грубости разворачивает меня к себе спиной. Не успеваю даже пикнуть, а он уже истязает мою шею. Одной рукой фиксируя меня под грудью, второй проникает за ворот блузки и сразу под кружевную ткань. Он прижимает меня к себе настолько плотно, что я могу в полной мере ощущать силу его желания и сгорать от своего.
-Я так скучал по тебе этой ночью, - шепчет он среди прочих нежностей.
Его ладонь, что удерживала меня, скользит вниз к кромке юбки. Пальцы подцепляют край и тянут вверх, пока Герман не ощущает кружевной край тончайших чулок. Он утробно стонет, очерчивая его пальцами, скользящими ко внутренней поверхности бедра, и выше – к сосредоточению моего желания.
Весь воздух разом выходит из моих легких, едва Герман начинает меня ласкать. Так, как, наверное, умеет только он. Не испытывала такого прежде и даже не думала, что это вообще возможно. Он мастерски справляется со своей задачей. Приближение пика наслаждения чувствую всем телом. Закрываю глаза, с головой погружаясь в накатывающие ощущения, чтобы прочувствовать их полностью, чтобы задохнуться в момент, когда оргазм, накатывая волной, будто задевает своим гребнем особенно-чувствительный нерв. Когда понимаешь, что была достигнута наивысшая точка удовольствия, и не остается недосказанности.
Едва основная волна проходит и остается только сладостное послевкусие, распахиваю глаза, натыкаясь взглядом прямиком на дверь в кабинет. Господи, мы ведь ее даже не заперли! Сюда может кто угодно войти, в первую очередь Яна или Макс, и стать свидетелями того, о чем я сама себе смущаюсь напоминать.
-Тшшш, - шепчет Герман, обхватывая мою шею, будто угадывая мое волнение, - не нервничай, Кира, ничего не случилось.
Я не могу ему возражать, пока он так близко, пока он делает то, от чего разум мутится. Но едва Герман отступает, я обретаю здравый смысл. И хотя едва удерживаю равновесие на трясущихся ногах, все же говорю:
-Ты с ума сошел! – зря я это сказала. Его темные глаза превращаются в бездонные колодцы, на лице появляется выражение, присущее змею-искусителю – чистому воплощению грехопадения.
-Это очевидно, - рычит он, в один шаг возвращаясь ко мне.
-Герман, мы в офисе! – пытаюсь призвать его разум на смену желаниям. – Сюда кто угодно может зайти!
-И это так… впечатляет.
-Ради Бога, Герман, - уже откровенно скулю я, уворачиваясь от его губ и препятствуя попыткам усадить меня на столешницу. – Прошу тебя…
-О чем? – шепчет он, - о чем ты просишь, Кира?
-Остановись! – собрав по крупица всю свою выдержку, логику и остатки здравого смысла, отвечаю я.
-Хорошо, - вдруг с легкостью соглашается он, и все же выражение его лица меняется. Оно становится будто злее, приобретая дьявольские черты.
Герман отступает, позволяя мне одернуть задранную юбку и поправить блузку.