-Что? – глупо повторила подруга.
-Я раздумываю над тем, чтобы все это бросить, - впервые вслух озвучиваю мысль, которую обдумаю уже несколько недель.
-Как это «бросить»? – недоумевает Света. – Что, прям совсем бросить?
-Совсем, - отвечаю уверенно. – Хочу уйти из фирмы.
-Бросишь работу? – кажется, она все еще не понимает меня.
-Я хороший специалист, я найду себе место, - заявляю с уверенностью. – Может быть не буду замом, но не пропаду. Да и хочется взять перерыв, если честно. Хочу отдохнуть от бесконечной рабочей скачки. Без денег не останусь. Есть и некоторые сбережения, и доход от акций в конце концов.
-А он не потребует их вернуть?
-Что значит вернуть? – вспыхиваю я. – Это наследство от мамы. Они мои по праву.
-А знаешь, что? – вдруг громко спрашивает Светка, - ты права! Жизнь одна! И ее надо жить на все сто процентов. Для себя, и никому ничего не доказывая. Так что, если решилась уходить – так и делай.
-Еще не решилась, - напоминаю подруге, - это только мысли. Бросить сложно, понимаешь? – у Светки такой взгляд, будто она считает меня сумасшедшей. Ну и вправду, то одно говорю, то другое. – Понимаешь, я в эту фирму вложила душу. Я столько времени отдавала ей, что бросить – это как от себя кусок оторвать.
-Но у тебя есть кому этот оторвыш заменить, - весело подмигивает Света, - думаю, Герман сумеет отвлечь тебя от грустных мыслей, - смеется она, и я тоже смеюсь от ее слов.
-Кстати, вы завтра уезжаете или в субботу с утра? – в своей привычной манере менять тему на лету, спрашивает Света, имея в виду наши с Германом запланированные выходные в Санкт-Петербурге.
-Завтра вечерним сапсаном.
-Везет же вам, - канючит подруга, - так люблю Питер. Готова просто гулять по его улочкам, больше ничего не надо.
-Как-нибудь съездим с тобой вдвоем, - обещаю я, - возьму отпуск…
-Ты же уходить хотела, - вставляет она.
-Или так. И тогда поедем на недельку.
-И твой Герман тебя опустит? – хохочет она в голос. – Не смеши! Он же тебя почти приватизировал. Странно, что не трезвонит.
-Он на переговорах, - на этих словах Светка закатывает глаза, как бы намекая, что теперь-то ей все понятно. - А что касается наших с тобой планов, то конечно же не будет.
-Ну, будем верить, - покорно соглашается Светка, допивая свой глинтвейн.
Следующим вечером уходя с работы предупреждаю Яну и Макса, что на выходных буду недоступна, и чтобы даже не смели мне звонить, даже если на землю будет падать метеорит. Домой заглянула, чтобы забрать заранее собранный чемоданчик и попрощаться со Светой, которая напросилась пожить денек у меня в квартире, под предлогом заботы о Луксоре, которого не хотела оставлять одного. Но мне так даже спокойнее за котейку. Не будет грустить. Распрощавшись со всеми, уезжаю на вокзал на такси.
Разумеется, Герман меня уже ждет. Несколько раз уточнял, где мы едем, номер машины, чтобы, едва авто остановилось на парковке, оказаться рядом.
-Скучал? – шепчу ему в губы между поцелуями. Не видеть его целые сутки тяжело и непривычно.
-Каждую минуту, - рычит он. – Предупредил помощника и зама, чтобы даже не смели подходить к телефону и звонить.
-Наши мысли сходятся. Я сделала то же самое.
-Значит, - прищуривается Герман, обнимая меня за талию и притягивая к себе, - нам никто не помешает.
В его словах явный многообещающий намек, на который я тут же реагирую. В животе завязывается узлом сладость предвкушения наших выходных. Надеюсь, город мы все же увидим.
Разумеется, Герман выкупил места в первый класс. Все-таки иногда он излишне требователен к комфорту, хотя, на мой взгляд, три с половиной часа вполне можно провести в креслах на десяток тысяч дешевле. Тем более, что я так устала, что скорее всего просто просплю всю дорогу.
Так и получается. Едва поезд набирает скорость, мои глаза начинают закрываться сами по себе. Все-таки усталость дает о себе знать. И я не борюсь с ней, я ей подчиняюсь. Откидываю спинку кресла и устраиваюсь поудобнее, не обращая внимания на подтрунивания Германа. Сквозь сон чувствую, как он накрывает меня тонким пледом, и проваливаюсь в пустоту.
Когда открываю глаза, создается впечатление, что я просто моргнула. Веки тяжелые, злосчастные линзы пересохли и будто липнут к векам, создавая неприятные ощущения. Едва я закрываю глаза, чтобы дать себе минутку прийти в себя, тут же отключаюсь вновь, хотя Герман и теребит меня, сообщая, что мы прибываем в Санкт-Петербург. Все-таки приходится разлепить глаза и проморгаться, чтобы увлажнить линзы.