-Да, пришлось пойти на уступки, - соглашается Герман. – Сказать честно, я до последнего надеялся, что делать этого не придется. Думал, что смогу убедить тебя продать акции до брака. Думал, если будешь жить со мной, будешь доверять, то смогу на тебя повлиять. Даже пытался подсунуть документы, но ты ведь все проверяешь, в слепую подпись не ставишь. А тут твой отец так кстати решил подложить под меня свою дочурку, а ты взбесилась и решила ему отомстить. Шикарное стечение обстоятельств, правда? Поэтому, когда ты предложила пожениться поскорее, не стал возражать. Вдруг спугнул бы? Брак – это ерунда. Бумажка, от которой легко избавиться. Поэтому, я согласился.
-Какая поразительная изощренность, - уже не получается сдержать всхлип.
-До изобретательности твоего отца мне далеко, - отвечает Герман и губы его растянулись в злой усмешке.
По щеке бежит крохотная слезинка, которую спешу смахнуть, но следом бежит вторая, третья, и сама не замечаю, как перехожу тонкую грань своего напускного спокойствия. Меня колотит, будто ток бежит по жилам. Пытаюсь сказать, но из-за рвущихся наружу рваных всхлипов не могу произнести ни единого слова.
Бросаюсь к раковине, набираю воды прямо из-под крана в ладонь и подношу ее к губам, пытаясь сделать глоток. В рот попадают сущие капли, но я повторяю это снова, и на этот раз жидкость смачивает пересохшее горло. Не могу поверить, что я наступила на те же грабли второй раз. Неужели я – просто часть хладнокровного плана и не более того? Не может быть! Не может человек так искусно играть роль влюбленного. Я же видела его глаза, он просто не мог так лгать!
-Хорошо, - удается выговорить мне, - ты мстил моему отцу за крах твоей семьи. Я поняла. – Теперь главное собраться с силами и взглянуть на него. Оборачиваюсь и сразу ловлю на себе его взгляд. Надо знать наверняка! Даже если будет очень больно, надо знать! – Ты совсем меня не любил? – я уверена, мой вопрос поставил его в тупик. – Герман, ответь, - подгоняю его, потому что мне необходимо знать правду, - хотя бы немного ты меня любил?
Но его молчание красноречивее слов. Это больно. И еще больше обидно. Почему все мужчины со мной только из-за денег? Что я, прокаженная что ли? Слезы снова бегут по щекам, и стирать их уже нет смысла. Ну неужели все его слова были просто ложью? Неужели все только из-за чертовой мести? Из-за долбанных акций, пропади они пропадом.
-Ты же спал со мной…
-Это было вынужденной мерой, - говорит он невзначай, как о чем-то неважном, несущественном. – Но это приносило удовольствие, не скрою. Назовем это компенсацией за неудобства.
-Ты хоть что-нибудь ко мне чувствовал? – спрашиваю едва слышно, но Герман расслышал вопрос, потому что, не раздумывая, ответил:
-Ненависть.
И уже плевать, что плачу в голос, плевать, как выгляжу. Внутри концентрируется столько боли, что в груди начинает гореть, и сердце будто кто-то сжимает в стальном кулаке. Нет, еще раз такое я не вынесу. Что угодно, но только не снова чувствовать себя дешевкой. Глупой дурой, купившейся на подарки. Будто никогда ничего в жизни не видела, что опять повелась на чертовы цветы, да пирожные. И опять меня просто использовали. Неужели я не гожусь ни на что? Неужели меня нельзя любить? И словно мне мало, Герман продолжает бить:
-Обидно? Что тебя использовали? – он усмехается и со злостью выплевывает, - холодная высокомерная стерва, смотрящая на всех свысока. Воротящая свой нос, считающая людей недостойными своего общества? Как вспомню эти твои ужимки, так тошно становится. Кем ты себя возомнила?
Он говорит, говорит и говорит, а в моей голове всплывает воспоминание, которое я так долго пыталась похоронить. Матвей вот так же выкрикивал мне в лицо те же слова.
«-Высокомерная, хладнокровная стерва! Возомнила себя невесть кем. Воротила нос от букетов, будто я не достоин твоего внимания!
-Это неправда!
-Смотришь на всех свысока. Конечно, ведь ты – наследница огромного состояния. С детства живешь в роскоши, и о простых людях в лучшем случае в книжках читала! Считаешь ниже своего достоинства общаться с такими, как я?
-Как ты можешь так говорить?
-А разве это неправда? Сколько я натерпелся, чтобы обратить на себя твое внимание? Ладно, мне это хотя бы окупится.
-Что? В каком смысле?
-А ты думала, я тебе два месяца из большой и светлой любви обхаживал? Дура безмозглая. Конечно, тряпки и бабло не заменят мозг. Мы всем потоком поспорили…».