Тишина. Только спокойные, не спешные шаги Диармайда нарушали гробовой покой. Вспышка синего света осветила округу. Мужчины закричали, они схватились за сердце и упали на землю извиваясь в конвульсиях. Когда Диармайд дошёл до дверей, на земле уже валялась пара трупов с белой пеной у рта. От давления маны, исходившей от мага, треснул подоконник из старой, потрескавшейся древесины, стёкла домов задребезжали и покрылись изморозью.
Диармайд, убедившись, что Мурад с ребятами следуют за ним, положил руку на старую пластиковую дверь. Когда он немного надавил, язычок замка сломался, дверь открылась.
Приглушённый свет был не ярким. Сладкий опиумный запах ударил в нос, воздух был полон густого дыма. На полу притона валялись люди, кто-то уже потеряв последнюю нить с реальностью лежал на грязном линолеуме, с блаженной улыбкой смотря в потолок, кто-то отдавшись похоти выплёскивали её на на всё согласных официантках, набранными из этих же трущоб.
— Ты какого хера тут забыл. Парень, ты хоть представляешь, куда ты зашёл!? — к Диармайду подбежал маг огня третьего ранга. Толстый, покрытый трехдневной щетиной боров. Он не видел его глаз, так как смотрел со стороны. Но когда он оказался рядом с Диармайдом, тот повернул голову и боров замер, застыв. Мурад вошёл в комнату, Диармайд махнул рукой, отделив голову борова от тела. Кровь под напором брызнула на покрытые плесенью стены. Те, кто был ещё в состоянии соображать, закричали. Диармайд направил ману в глаза усилив их мощность, обычные люди посмотрев в них хватались за сердце и в конвульсиях умирали.
Через минуту в зале в живых остался только один адепт первого ранга. Тот каким-то чудом смог выдержать взгляд незваного гостя. Диармайд проделал дыру у него в груди, проломав рёбра и вытащив сердце. Мурада стошнило себе под ноги. Покрытый холодным потом он едва был в состоянии следовать за своим подчинённым.
Диармайд убивал всех: мужчин, женщин, подростков, обычных людей и магов. Он не щадил никого, почти не встречая сопротивления на своём пути. Обычные люди умирали от силы его глаз, маги, оцепенев от ужаса погибали всего от одного удара. За Диармайдом оставались только залитые кровью стены и тишина.
Когда он дошёл до кабинета, остановился. Он был закрыт на ключ. Диармайд ещё раз дёрнув за ручку оскалился. Тот факт, что его хотят остановить, закрывшись за хлипкой дверью позабавил парня. Он снова надел линзы и надавил на дверь, замок затрещал, поддаваясь и продавливаясь внутрь. Едва дверь распахнулась, раздались выстрелы. Диармайд не сделал ничего, пули, столкнувшись с его кожей смялись и посыпались на землю.
Раздался хруст молнии, пуля с сердечником из кристалла молнии вылетела из пистолета. Диармайд поймал её двумя пальцами, кожу сильно обожгло, обуглив её в месте соприкосновения с металлом.
Прозвучали ещё выстрелы, но ни одна из изменённых пуль второго ранга не смогла достичь цели. Диармайд снова пошёл, лысый египтянин с толстой шеей, крючковатым носом и перепуганными глазами принялся менять магазин, но его руки настолько сильно дрожали, что у него никак не получалось его вставить в пистолет. Диармайд услышал тихий писк, он посмотрел на голую девушку, прикрывающую свои достоинства руками. Парень взмахнул рукой, и она отлетела в стену, столкнувшись с ней, переломанная, она грохнулась на пол. Послышался хрип, рёбра пробили лёгкие и те начали заполняться кровью.
— К-какого Анубиса тебе надо. Ты хотя бы представляешь, на кого посмел поднять руку!? — закричал египтянин с толстой шеей, от холода из его рта пошёл пар. Его звали Али Заррук: местный авторитет, напрямую отвечающий перед кланом Секани из «Айн», или низшей знати, по сути, владеющим этим притоном.
Комната главы была в куда лучшем состоянии, обвешанная картинами, словно плакатами она всё равно пахла плесенью и гашишем, маслянистый налёт был на всём; стул, на который сел Диармайд, был немного липким от этого.
— Год назад вы ограбили дом, в котором я жил со своим другом. Я хочу, чтобы вы вернули украденную картину.
Али замер. Ушлый маг воды второго ранга, родившийся в этих трущобах, совсем рядом с притоном, в котором он работал — не нашёл слов. Он делал много жестокого: шантажировал, насиловал, убивал, но от увиденного на камерах наблюдения его пробирал озноб. Таких зверств он ещё никогда в жизни не видел. Спокойный изучающий взгляд паренька, ещё почти подросток, пугал его. Картина? Понимание сказанного дошло до Али не сразу.
— Я… я…, — не смог выдавить из себя ничего вразумительного Али.
— На картине изображён Кёльнский собор осенью. В стиле фавизма, манера письма картин, которая использует простоту, как манеру передачи эмоций.