Однако внизу, на перроне станции, было относительно спокойно — лишь майоликовые скульптуры с укоризной и беспокойством поглядывали на пассажиров с пилонов зала, облицованных светлым мрамором. Расстегнув курточку, Сти притормозила и чуточку отдышалась. Оценила обстановку. Ей необходимо попасть в тоннель. Пожалуй, наименее опасно будет спрыгнуть на рельсы сразу после ухода очередного состава, а потом пробежать вглубь по ходу движения и отыскать подходящую нишу в стене или какой-нибудь боковой коридор. Дальше — разберёмся на месте.
Она услышала гул приближающегося поезда. Все ещё тяжело дыша, подошла к зоне остановки первого вагона и глянула в большое прямоугольное зеркало. Поправила волосы, насупилась, потом коротко улыбнулась сама себе. Губки в меру припухлые и мягкие, морщин практически нет, глаза посажены правильно, нос прямой — самую, быть может, капельку вздёрнутый кончик… Красивая. Желанная. Моргнула несколько раз. Обычно человек не может увидеть в зеркале момент, когда моргает — оба глаза ведь закрыты. Сти могла. У неё была маленькая патология — врождённое нарушение синаптической связи в каком-то из нервных волокон, отвечающих за сокращение мышц возле глазных яблок. Поэтому, когда она моргала, правое веко запаздывало на долю секунды. Со стороны это выглядело очень необычно: будто девушка вам то и дело подмигивает. Сти в детстве до истерик комплексовала по этому поводу, но уже годам к шестнадцати осознала, что такое редчайшее отклонение, напротив, идёт на пользу. Оно дарит ей неповторимую харизму…
Поезд остановился. Сти повернулась и посмотрела в кабину — на машиниста и помощника — немного диковатым взглядом. Оба натянуто улыбнулись ей и, мотнув головами, вновь уткнулись в свои приборы.
«Осторожно, двери…»
Сердце застучало резвее. Поезд тронулся, замелькали окна, в которых индифферентно пялились на рекламные плакаты морды и мордашки различных мастей. Стоя в опасной близости от проносящихся синих вагонов, Сти ощущала, как воронки и порывы воздуха стараются догнать железное чудище, ведомые им в тёмное жерло, помигивающее багряными зрачками светофоров…
Последний вагон прогремел и провалился налево. Она легко спрыгнула с края платформы вниз, пригнулась, выждала секунд пять и бросилась вслед удаляющимся сигнальным огням. И поток воздуха вежливо подтолкнул её в спину.
Тоннель метрополитена. Цилиндрические сегменты железобетонных тюбингов образуют свод, наверное, похожий на пищевод изнутри. На выпирающих кольцевых рёбрах жёсткости в тусклом свете редких зарешеченных ламп видны известковые потёки. Сырость и гул вентиляции, пощёлкивание невидимых автоматических реле. Бесконечные пыльно-лиловые змеи кабелей, провисающие на гнутых кронштейнах.
Сти пробежала метров сто, минуя боковые ответвления, по-видимому, ведущие в служебные помещения, чертыхнулась на лязгнувшую стрелку и, завидев нишу среди параболических блоков стены, устремилась к ней. Укрывшись в темноте углубления, она присела на корточки и перевела дыхание. В груди бухало, отражаясь вязким эхом где-то за ушами. Здесь должно быть что-то чрезвычайно важное — не зря же её прямо-таки затащило в мрачную сеть столичной подземки! Глаза постепенно привыкали к полумраку, разъедаемому тускло-янтарным светом, пробивающимся сквозь одинокий плафон, заляпанный чем-то масляным.
Сти осторожно провела пальцем по стене ниши — скользкая и холодная. Неотзывчивая стена. Девушка неожиданно почувствовала себя загнанной в какую-то хитроумную ловушку, испугалась, готова была уже разозлиться на себя. Может, это проделки кого-нибудь из системы С-видения? Вместо нейтральной экскурсии забросили её в фильм с чётко прописанным сюжетом.
— Уроды!.. — крикнула Сти, но звук её голоса взлетел куда-то вверх, к своду тоннеля, и ушёл в железобетон, в породу, пропитанную грунтовыми водами.
Отблеск голубого луча возник на противоположной стене одновременно с острым гудком приближающегося поезда, и блеснула магниевая табличка с выбитыми долотом буквами: «Берегись контактного провода». Сти интуитивно попятилась назад, в глубь чёрного провала, ощутив спиной дрогнувшую пустоту. Страх ударил в мозг огромной жидкой каплей бессодержательного пространства. Она дёрнулась, чтобы встать, но конечности будто онемели, и движение получилось больше похоже на конвульсию от лёгкого электрического разряда. Захотела позвать на помощь, но голосовые связки тоже не повиновались…
Впереди сияние прожекторов уже высвечивало каждую деталь исполинской каменной кишки: шпалы ощерились в плотоядной улыбочке, змеевидные кабели, казалось, оплетали стены сеточкой кровеносных сосудов, почерневших от гангрены…
Сти почему-то никак не могла вдохнуть, спазм сдавил лёгкие. Мысли метались, затылок окунался в зудящий провал. Грохот приближающегося состава смешался с какими-то стонами… нечеловеческими возгласами и криками… Отчаяние сжалось в воздушный пресс и взорвалось.
Треск пролетающего вагона — это впереди.
Хохот сотни голосов: Тоннель! За стеной! Перевёртыши, перевёртыши!.. слепые услышат, глухие почувствуют… изменятся слова, написанное сотрётся… шаги — в стороны… Приятных сновидений… — это внутри. Это вокруг! Это везде…
Впервые раскрывшаяся незримая дверь. Падение в непонятое. Изнанка… — это за спиной. …красные сигнальные огни уходящего по сырому тоннелю поезда оставили три мимолётных блика в широко раскрытых глазах женщины, неуклюже поскользнувшейся на застывшей лужице в одном из многочисленных боковых ответвлений подземного лабиринта Москвы. Никто не заметил, как она исчезла в топком мраке ниши. Ведь это произошло во сне.
А через пару минут ледок в злополучной лужице уже растаял…