— Что там с третьим? Есть новости? — обратился я к Вэлиасу.
— Пока никаких. Поиски ведутся. На месте сражения тело не обнаружено, поэтому смею предположить, что его увели наши враги. А как ты сам знаешь, учитывая какое это королевство, скорее всего он продан в рабство, что очень усложняет его поиски. Бароны постоянно находятся в состоянии междоусобиц, из–за этого затрудняется внедрение шпионов. Слишком сложно работать в том регионе, — поморщился глава тайной канцелярии.
— У меня предчувствие, что они сыграют огромную роль в будущем — каждый из них, поэтому их нельзя упустить. Мне нужна их лояльность. Надо дать им гарантий безопасности, обеспечить финансово, и наконец, обучить, — потянулся я за бутылкой вина, чтобы налить себе новую порцию.
— Что на счет этого думает Волкер? — Вэлиас взял у меня бутылку и налил себе вина.
— Кажется, он боится.
— Боится? — удивился Вэлиас.
— Ты же знаешь его. Он умеет нагнетать и страшится идти на риски. Помнишь тот случай? — посмотрел я на товарища, улыбаясь от накатившего веселья.
— Помню, конечно, как такое забыть. Для справедливости стоит отметить, что он был прав, — сказал Вэлиас и мы погрузились в воспоминания. А вспомнить было о чем. Как–то раз мы решили пробраться в женское общежитие нашей академии. Волкер нас всячески отговаривал, напоминая, что я сын императора и не подобает наследнику так себя вести, но мы его не послушали. Как итог нас застукали, когда я висел на окне пытаясь пробраться через первый этаж. Не самое подобающее зрелище для будущего императора, стоит признать. Отец тогда был в ярости. Он лишил меня всяческих привилегии на целых пол года, да и к тому же всыпал мне, как маленькому ребенку, по самое не хочу.
— Да, мне тогда здорово досталось, — поерзал я на кресле: от воспоминаний все еще зудело в одном месте.
Предыдущий император, мой отец, был очень строг. Он не позволял мне проводить и минуту времени в пустую: заставлял учиться верховой езде, стрельбе из лука, освоению меча, изучать языки и культуры других народов, а также искусство дискуссии. Я злился на него, видя, как другие дети аристократов в это время находили себе развлечение охотой и прочими делами. На что он всегда говорил мне, что я должен быть выше этого, потому как в будущем займу его место и должен быть готов к этому. И зайдя на трон после его смерти, я понял, насколько он был прав. Благодаря его урокам я смог удержать власть, приструнить особо строптивых, и даже укрепить свои позиции.
На этих мыслях двери распахнулись так, что чуть не сорвались с петель, и в комнату вихрем ворвался Волкер.
— Этого Дениса надо срочно уничтожить. Нельзя дать ему жить дальше. Он слишком опасен, — его вид был озабочен. На лбу испарина пота, будто бы он сюда бежал.
— Волкер, прошу тебя, успокойся. Присядь, выпей вина, — взял я еще один бокал и начал наполнять его.
— Не надо меня успокаивать. Вы не видели того, что видел я. Их потенциал ужасает. Я до сих пор не понял в чем причина, но их источник самый сильный из всех, что я видел. А взгляд…взгляд этого юнца не сулит ничего хорошего, — чуть ли не кричал он; выхватил бокал вина у меня и выпил одним залпом. Какое расточительство такой редкости.
— Самый сильный маг империи испугался взгляда какого–то юнца? — начал с подначки Вэлиас.
— Ты меня вообще слушаешь? Не какого–то юнца, а юнца с огромной силой в будущем. Оба сразу же смогли пользоваться магией и даже сумели что–то сделать. Я такого никогда не видел, — не унимался Волкер.
А вот это уже интересно. Если они сумели провернуть подобное, то с небольшой помощью в обучении они станут хорошим инструментом против врагов империи, а враги империи это и есть враги императора. Главное уметь хорошо пользоваться этим инструментом. Точнее этими.
— Расскажи подробнее, что ты в них увидел? — стало мне очень интересно.
— Их внутреннее строения энергетических потоков отличается от наших. Если у нас один большой очаг в районе груди, от которого все и идет, у них же этого большого очага нет, зато имеются множество маленьких по всему телу, от чего импульсы двигаются быстрее и главное стабильнее, и их магия выходит сильнее. Всем иным в первую неделю вообще ничего не доступно пока их тела привыкают и подстраиваются под потоки силы, а эти…эти, — под конец его голос уже надрывался от натуги.