Всадники грозы
Дневник, семнадцатое июля.
"Какой-то дом. Я что-то пишу чернилами при догорающей свече. Свиток лежит на небольшом дубовом столе, огромная чернильница из малахита стоит чуть поодаль — на ней вырезан причудливый дракон.
За окном уже стемнело; неожиданно в комнату врывается девочка лет десяти-одиннадцати и начинает что-то оживлённо говорить. Слов я не различаю, все звуки сливаются в один сплошной гул. Замечаю лишь активную жестикуляцию ребёнка, прежде чем провалиться в беспамятство.
Следующая картинка — ярмарка. Обычная ярмарка на открытом воздухе, где можно купить абсолютно всё. Лично я торгую книгами. Какие книги сказать тоже невозможно: буквы расплываются, от попыток что-либо прочитать начинает болеть голова. Погода резко портится, небо, бывшее кристально чистым только что, затягивается практически чёрными тучами, солнце скрывается полностью, близко сверкнула молния, где-то вдалеке слышны раскаты грома.
Толпой резко овладевает паника — все бегут, не разбирая пути, кричат, не слыша собственного голоса. Нарастал страх и внутри меня, захотелось скрыться, спрятаться, убежать как можно дальше от этого места. Все чего-то боялись, и я вместе с ними. Как обычно, слишком много вопросов и слишком мало ответов.
После пятнадцати минут блужданий по ярмарке, мне наконец-то удалось выбраться из толпы и свернуть на незаметную тропку. Местность не была мне знакома, но откуда-то была уверенность, что эта тропа кончится оврагом, за которым начинается лес, вход в который лежит через болото.
Когда я уже покоряла овраг, на вершине появился силуэт человека в балахоне. Внутренности скрутило страхом, но пути назад не было — за мной следовало ещё две фигуры. В голову упорно лезли мысли о "Всадниках Грозы", якобы карающих всех, кто преступил закон. Правда какой именно закон, и как они определяют, кого надо карать, в легендах об этих нелюдях — или людях? — не уточнялось. Пытаясь обойти преграждающую мне путь фигуру с наскока, я подскользнулась, и моё падение совпало с выстрелом Всадника: лоб обожгло болью, в глазах помутнело и я скатилась обратно в овраг. Осторожно ощупав себя и не найдя никаких повреждений, я, дождавшись, пока человек в балахоне присоединиться к своим собратьям, попыталась потихоньку, на четвереньках, покинуть овраг.
Либо я слишком поторопилась, либо эти нелюди обладали каким-то сверхчутьём, но побег не удался: стоило мне только взобраться на овраг (до спасительного болота оставалось пара шагов), все три фигуры словно материализовались рядом. Всадники оказались компанией из двух девушек и парня. Девушки были одинакового роста; одна с рыжими волосами, подобно Мериде из мультфильма "Храброе сердце", другая с серебристой косой. Разных по комплекции и чертам лица девушек объединяло лишь одно — рост и полностью чёрные, как у демонов в сериалах, глаза. Лицо парня рассмотреть возможности не было — оно всё также было надежно скрыто капюшоном мантии. Все трое одновременно начали поливать меня какой-то дрянью, от которой нестерпимо жгло кожу, но, к моему удивлению, никаких других повреждений не было.
Попытку к бегству не было смыла даже предпринимать, ноги будто приросли к земле, руки повисли плетьми и отказались слушаться. Мучение продлилось не слишком долго по моим биологическим часам — Всадники исчезли так же внезапно, как и появились. Я обессиленно свалилась на землю, снова проваливаясь в беспамятство, а перед глазами продолжали стоять странные глаза с серебряными зрачками — единственное, что можно было разобрать из под капюшона последнего Всадника.
Проснулась я уже в своей кровати. Наконец-то в своём мире! День прошёл на удивление спокойно, но фигуры в просторных балахонах то и дело мерещились тут и там. Что это за чертовщина?! Как мне теперь жить?"
Бывшие
Девятнадцатое июля, запись в дневнике:
"Я думала, то, что мне снилось ранее — это полный трэш, угар и больная фантазия какого-то особо извращенного эпилептика, случайно получившего доступ к моей голове. Но "вишенка" на торте этого абсурда ждала меня впереди. Странно, но подобные сны начали мне почти нравиться. Это было страшно, больно, даже при свете дня перед моими глазами стояли кошмары из снов, но остановится я не могу. Или не хочу? Похоже, осознанные кошмары — это новая форма садизма".