— Я тебя услышал полковник, теперь послушай и ты меня. — сдвинув кустистые брови, старик поддался вперед, облокотившись о стол. Его хмурый взгляд медленно прошелся по всей пришлой делегации, а в голосе откровенно засквозила сталь — Во-первых нет у тебя никакого вооружения, ни у тебя его нет, ни у нас — мы оба это знаем. Во-вторых, видал я твою бригаду, с бинокля прекрасно разглядел и рвань, в которую твои люди разодеты, и лица бледные, и надежду в глазах заметил, когда те узнали о том, что Лисаковск очищен. Думаю, они не сильно обрадуются если их в очередную войнушку ввяжут, причем совершенно ненужную. Более того — бойцы сами тебя сожрут полковник, это я тебе гарантирую — и не давая возможность собеседнику ответить, старик выдвинул очередной аргумент:
— А если ты, полковничек, еще раз попробуешь мне угрожать — удавлю.
Для наглядности старик не пожалел маны, и вы вспышке света исчез с насиженного места только для того, чтобы появиться сразу за спинами подорвавшейся на ноги делегации. Ахмету встать со стула не позволила тяжелая рука старика, что сдавила тому плечо. В следующий момент Михаил Федорович наклонился над ухом военного, с вызовом чеканя каждое слово:
— Ты что это думаешь, у нас силы нет? Просто так в Лисаковске не осталось мертвечины? Так вот знай, каждый мой боец с лихвой уложит с пару десятков твоих солдат. А тебя прибить — раз плюнуть! На первый раз прощаю, но еще хоть раз попробуешь мне угрожать — как назидательный пример останешься висеть на дереве. Я ясно выражаюсь?!
Сделав полушаг назад, я пропустил мимо себя лезвие здоровенной секиры коей орудовал Орк. Отбивать ее я не пытался — даже сквозь выставленный щит вполне реально было получить перелом. Очередной удар здоровяка я по касательной отбил выставленной вперед алебардой. Но даже так системный металл опасно завибрировал от столкновения, а костяшки пальцев коими я добела сжимал свое оружие частично онемели. Удар, удар, еще один… бой шел на таких скоростях — что с помощью одного только зрения я давно сдал бы позиции. Развернутое поле контроля, и выбранный мною навык, серьезно увеличивающий когнитивные способности помогали мне контролировать ход сражения. Будь Ор-Тал чуть по слабее, возможно, я смог бы и корректировать выпады его секиры. Находясь в неком подобие транса я отбивал, уклонялся, контратаковал, делал все чтобы не получить прямой удар орка, и хоть как-то того подцепить.
И у меня это даже получилось. После очередного выпада здоровяка, я контратаковал, целясь острым навершием оружия в область брюха.
Орк отступил, вот только полноценно уклониться от атаки так и не сумел — направив все имеющиеся силы на сдерживание его правой ноги, я заставил Ор-Тала оступиться. Падая, орк на удивление ловко крутанулся корпусом умудряясь пропустить лезвие алебарды мимо себя, и на развороте все-же достать меня секирой. Я едва успел подставить под удар щит, о него с дребезжащим звуком вдарило системным металлом, и я отправился в непродолжительный полет, больно приложившись спиной об одну из более-менее уцелевших колонн на поляне, по пути выронив алебарду, но удержав щит.
— Кха! Кха…кха…! — согнувшись пополам, я припал на колени сплевывая на землю желчь и остатки завтрака.
Рука которой я держал щит перестала слушаться — перелом, либо сустав опять выскочил.
— Не плохо — сквозь звон в ушах я услышал подобравшегося по ближе Ор-Тала — Сегодня ты даже смог меня задеть.
Я с трудом поднял взгляд, наткнувшись глазами на вытянутую в мою сторону орочью ладонь. Та частично была перемазана в крови, что лениво сочилась из рассеченного бока. Видимо, я все же смог достать зеленокожего своей последней атакой.
— Ха… ха… ха…! — смеяться я мог с большим трудом, кажется ребрам тоже досталось. Но сдержаться попусту не было сил, так что я позволил себе немного расслабиться. — Наконец-то достал тебя… говнюк…!
— Ну-ну, нечего так об учителе отзываться. — хмыкнул орк, при этом совершенно бесцеремонно пнув меня ногой заставляя тем самым повалиться наземь — в назидание так сказать. — Вставай давай хуман, подлечись и у нас будет важный разговор.
— Кха-кха…! И все же… ты говнюк.
Несмотря на все желание, встать я так и не смог — нужно было перевести дух. Отлеживаясь на травке и подставляя лицо освещенному кристаллами своду, я думал лишь о двух вещах: