– Спасибо за совет, – сухо сказал я. – В другой ситуации я охотно бы выслушал вас, но мое издание дало мне конкретное задание – узнать о внезапной популярности на YouTube ваших роликов с информацией о каком-то изобретенном вами лекарстве – якобы панацее от всех болезней, ранее неизлечимых.
Холодный блеск в его глазах погас. Он помолчал несколько секунд и заговорил, медленно выговаривая слова:
– Я действительно создал препарат, который избавит людей практически от всех болезней, в том числе тех, которые классическая медицина считает неизлечимыми. И я хочу, чтобы этот факт стал известен в мире.
– Вы хотите сказать, что этот препарат может излечить даже от рака?
– Разумеется.
Я не мог скрыть иронии:
– Но вы же неглупый человек и не можете не понимать, что ваше заявление не может восприниматься всерьез. Ученые всего мира работают над этой проблемой несколько десятилетий и добились лишь частичных результатов. Как вы без серьезных исследований, специального образования можете утверждать, что победили рак? Это звучит как минимум неправдоподобно.
– Тогда зачем вы пришли ко мне?
– Честно говоря, я пришел в связи с вашим последним роликом, ставшим вирусным. Его посмотрели десятки миллионов людей. Вы в гротескной манере изображаете профессора, танцуете и поете. Все это выглядит на грани фола – но что-то во всем этом было, что привлекло зрителей. Местами это было действительно смешно. Вы могли предположить, что ролик станет настолько популярным – или это простая случайность?
– Вы же знаете, что привлекает большинство людей – развлекаловка, часто бессмысленная… Серьезную тему надо завернуть во что-то яркое и запоминающееся. Только так я смогу достучаться до этого большинства, которое стремительно деградирует и которое ничего не интересует, кроме примитивного зрелища. Поэтому я сделал клип, ориентируясь на потребности этих людей, в надежде, что часть из них все-таки уловит мой посыл. Но, признаюсь, на такой успех я не рассчитывал. Я говорю не о лайках, как говорит ваше поколение. Меня это мало волновало. Успех заключался в том, что на меня обратили внимание несколько серьезных фармацевтических компаний. Со мной связался также медицинский университет – к сожалению, не наш. Обещали протестировать мой препарат.
– Сколько вы заработали на просмотрах вашего ролика? – поинтересовался я.
Он усмехнулся:
– Главные вопросы современной журналистики: кто с кем судится, кто с кем спит и кто сколько зарабатывает.
– Отвечу: деньги – реальный показатель успеха. Да, и всем интересно оценить в монетарном выражении масштабы этого успеха… Так вы помните, сколько получилось заработать и как это изменило вашу жизнь? Наверняка к вам хлынул поток выгодных предложений по рекламе?
Он ответил не сразу:
– Знаете, пожалуй… я хочу закончить это интервью. Наш разговор становится бессмысленным…
Работа не волк
Я не особо расстроился из-за этого неудавшегося интервью. Зато успею вернуться домой до пробок, а завтра что-нибудь накрапаю – мне не впервой. К тому же сегодня футбол по телевизору – может, выберемся с друзьями в бар посмотреть. А вообще я считаю, что моя работа отнимает у меня много времени и сил. И что я делаю? В основном пишу рекламные статьи о пустышках-нарциссах или общаюсь со старыми маразматиками, выслушивая весь их бред. А так как мой гонорар зависит от моего шефа – мужика неплохого, но ничего не смыслящего в профессии (он занял должность по родству), то должен писать достаточно кондово, чтобы угодить его изысканному вкусу. Как горько пошутил мой коллега, «чем хуже – тем лучше».
Страна у нас небольшая, событий немного, сенсации высасываем из пальца. Да и народ у нас не сильно привередливый – все скушает. Мой последний шедевр – «Баба Зина печет лучшие блины на районе». Продолжение: «Баба Зина накормила блинами двух соседских псов, и они загадили ей весь газон». Итог: «Баба Зина устроила бунт – ее не устраивает текущее состояние газона. Пусть домоуправление наведет порядок».
Вот жил бы я в большой стране, например в Америке, было бы о чем писать – там и люди интереснее, и темы масштабнее. Да и зарплата совсем другая, я уж не говорю про карьерную лестницу, которой у нас просто нет. Мысль об отъезде не раз приходила мне в голову – ведь пропадает талант! Но там английский перфектно надо знать – короче, если бы не язык, точно уехал бы.