Мисси положила пальцы на её виски. Она сконцентрировалась на сознании юной Повелителя времени, потянулась к нему и не отыскала собственного ментального барьера, наложенного парой микропериодов назад. Но удивительным стало ещё кое-что: сознание девчонки, горящее в агонии от мыслей и паники, сейчас пустовало — ни эмоций, ни мыслей, ни воспоминаний — абсолютное вязкое тёмное ничего. Повелительница времени опустила одну руку на грудь девчонки, повернула её чуть вбок и, прислушиваясь, осмотрела лицо Изобретателя.
Девчонка не дышала. Сердцебиения не было. Кожа лица серела, и всегда тёплая она начала остывать. Мисси оттянула веко одного глаза, другого и приметила, как глаза тускнели, даже стекленели. «Не может быть», — Повелительница времени нахмурилась, вернула пальцы на виски и сконцентрировалась.
Она снова надавила на сознание, стала искать что-то, за что возможно уцепиться и копала всё глубже и глубже, уходя всё дальше по мнимому временному потоку. А затем ощутила сопротивление. Собственная мысль натолкнулась на какой-то барьер, что оттолкнул сознание Мистрис и едва не сбил полную концентрацию. Мисси притихла, перевела дыхание и попыталась снова. На этот раз она уходила вглубь сознания мягче, подстраиваясь под пустоту и темноту и постепенно нащупывая тот самый барьер.
И тут из глубин чужого сознания стало доноситься:
Та-да-да-дам. Та-да-да-дам. Та-да-да-дам. Та-да-да-дам.
Стук звучал всё громче и громче, начал обступать со всех сторон, более того — надавливать уже на сознание Повелительницы времени. Мисси отдёрнула руки, потёрла подушечки пальцев друг о друга и задумалась.
Внезапно синеющие губы девчонки дрогнули:
— Обнаружены сильные повреждения внутренней структуры, — прозвучавший в консоли голос звучал куда ниже, чем то говорила сама Изобретатель, и отдавал металлом. — Происходит утечка блока памяти. Существует риск обнародования протоколов программы.
Мисси обхватила лицо девчонки руками, приподняла и пригляделась. Веки задрожали, глаза распахнулись. Существо пялилось в потолок бездумно, не мигая.
— Программа! — настойчиво заговорила Мистрис. — Какова фиксированная точка её наступления? Координаты Измерений?
Существо покосилось на Мисси, и Повелительница времени ощутила, как её бросило в липкий ужас. Радужка глаз совершенно поблёкла, стала стеклянной, как и сама склера, на которой не осталось прежних покраснений.
— Голос не опознан, — существо отвело взгляд и прикрыло глаза. — Отказать в выдаче информации. Перейти к задействованию протоколов саморемонта и маскировки.
Андроид затих, а его сознание стало наполняться мыслями, эмоциями и главное — памятью. Мисси зацепилась за последнее, бегло отследила основные вехи событий и довольно улыбнулась: события, поделённые на три блока, оказались нетронутыми, не перепутанными и ясными, как будто всё было несколько лет назад, а не столетий. Но по мере восстановления «внутренней структуры» они начали запечатываться обратно, тускнеть. «О нет», — Мистрис сконцентрировалась на чужой памяти, вступила в противостояние с навязанной извне программой и запрятала воспоминания уже за собственный барьер. Повелительница времени оставила чёткими лишь те, что лежали на поверхности и содержали события последних нескольких путешествий, среди которых особенно чёткими представало произошедшее на Галлифрее.
Существо — или девчонка? — глубоко вздохнула, дёрнувшись. Мисси улыбнулась, слушая, как постепенно затихал барабанный стук в чужом сознании. Она опустила руку на грудь, уловила сердцебиение, следом провела по алеющим щекам Изобретателя. Вот только отчего-то становилось холоднее. Мисси, поджав губы, чуть медленнее очертила контур алых отметок на розовой коже.
— Всё будет хорошо, — обронила она, скользнув взглядом по чёрному кольцу из версиума.
<…>
Холод помещения приятно контрастировал с жаром тёплой отпаренной кожи. В воздухе витали запахи дешёвых синтетических гелей для душа и металлической проводки. Изобретатель стащила с боковых перекладин махровое полотенце. Протерев им лицо, она повесила полотенце на перила и потёрла руки друг о друга.
Андроид замерла и, разглядывая шершавые треснувшие пальцы, вдруг припомнила всё, что произошло в пространстве Дариллиума: опасный переход, стычку в консольной, страх, боль, снова страх и чудовищная боль в сознании. И слова Мисси. Изобретатель хорошо помнила их в отличие от собственного прошлого. Хмыкнув от иронии, она растерянно поскребла кривым ногтем заусенец на большом пальце, и поёжилась от оседавшего в ванной комнате холода.
Система: «Я могу выслушать».
— Я с тобой не разговариваю, — фыркнула Изобретатель, отвлекаясь. — И не дружу. И на помощь мою больше не рассчитывай.
Андроид осмотрелась, приметила заранее приготовленную чистую одежду и взяла чёрные мешковатые штаны с белой майкой. Свет мигнул от ярко-голубых переливов в лиловые и вернулся обратно к бело-лунным значениям.
Система: «Я… Что ж. Справедливо».
— Ещё бы это не было справедливо, — Изобретатель влезла в мешковатые штаны, стала завязывать на узелок ленты и обнаружила, что и эти штаны ей были невозможно большие. Затем надела майку и в удивлении оттянула повисшую ткань — нет, ну и это большое!
Вздохнув, Изобретатель точно решила, что надо будет пошить что-то меньшее, и провела рукой по стеклу зеркала, убирая тем самым осевший пар. Она взяла расчёску, перекинула вперёд влажные пряди и принялась их расчёсывать. Вот только та ещё задачка — расчесать не только влажные ломкие волосы, но и по большей части спутанные.
Темнота и тишина ванной комнаты будто потянулись к ней и обступили, возвращая снова в события в консольной комнате.
«Но может пора повзрослеть?»
Зубчики прошлись от головы вниз по пряди и остановились на колтуне. Изобретатель грубовато чесанула по нему, снова вернула расчёску к корням и повела вниз.
«Решить для себя — будешь ли ты бежать постоянно от правды или, наконец, узнаешь её?»
Изобретатель вздохнула, слушая, как голос Мисси звучал всё громче и громче, меж тем расчёска вновь запнулась о колтун. Андроид дёрнула посильнее, и с треском спутанный клочок поддался.
«Или тебе так нравится быть жертвой?»
Расчёска… запнулась, застряла. Опять на том же треклятом колтуне! Изобретатель, рыкнув, попыталась выпутать вещь, дёргая расчёску вниз, и лишь принесла себе куда больше боли, от которой перед глазами всё на мгновение потемнело.
«Только вот запомни: жертвы никогда не выигрывают, они только обгладывают объедки»
Последние фразы, донёсшиеся из воспоминания, в очередной раз перевернули всё кверху дном. Изобретатель, так и не выпутав расчёску, подалась вперёд и обхватила руками края раковины. Тьма ванной комнаты резко отхлынула, шум в сознании стал утихать, возвращая привычную пустоту. И вместе с тем всё внутри горело ненавистью, негодованием и желанием снова кричать — кричать так громко, чтобы сел голос, начало драть горло, а затем охрипнуть.
Изобретатель, вспомнив о собственных мыслях во время пути на командный мостик, тихо обронила.
— Я не жертва.
«Ты серьёзно?» — раздалось что-то глубоко изнутри, из-за чего андроид покривила губы. Со вздохом Изобретатель резковато открыла кран, набрала в ладони воды и плеснула в разгорячённое лицо. Затем ещё раз и ещё, будто пытаясь так избавиться от внутреннего жара терзаний. Когда это наконец-то удалось, она закрыла кран, опустила руки на бортики раковины и попыталась успокоиться.
Вот только сознание опять вернулось к событиям в консольной, а затем к собственным размышлениям. На помощь внезапно пришла ТТ-капсула.
Система: «Мисси права».
— Я знаю, — Изобретатель произнесла это несколько увереннее, но всё ещё дрожащим голосом. Она, осмотрев белую поверхность раковины, приметила покачивающуюся расчёску. Отпрянув, андроид со вздохом стала выпутывать несчастный прибор, на этот раз делая это куда аккуратнее.
Система: «Знаете?»
— Да. Чего таить, я часто бежала. От матери, хотя могла попросить у неё помощи. Даже у Алонсо с Дженни, которые могли помочь с памятью и этим нечто, — Изобретатель от неловкости пожала плечами, — что постоянно зудит.