Теперь мне хочется дать характеристику – краткую, конечно, работе наших цехов.
Прежде всего – актеры. Спектакль «История лошади» сказал сам за себя. Здесь студийная мощь на сегодня выглядит в полную силу. В работе всех участников от Андрея Степанова до Валерия Бондаренко отчетливо видно мастерство, не только увлеченность ролью. Философия и миросознание Толстого, выраженные в сложнейших полифонических театральных формах, дали театральный синтез, недоступный, поверьте, многим профессиональным труппам. В спектакле есть интеллект и чувственность, присущие нашему методу, только нашему театральному мышлению. Мне хотелось бы, чтобы студийцы задумались о том, какая связь существует между этой работой и другими нашими опусами – начиная от «Доктора Чехова» и «Бедной Лизы», продолжая «Всегда ты будешь» и особенно «Комнаты смеха» – спектакля, может быть, не во всем удачного, но чрезвычайно полезного, как выяснилось, для нас, для нашей работы над «Историей лошади». Я имею в виду чисто технические подходы к эстрадно-театральному стилю, совмещаемому в «Истории лошади» с глубинно-психологическим театром…
Да, могут быть и сомнения, и даже творческие метания – они были в «Истории лошади», и они, конечно, естественны, – но опять-таки, если и в общем деле возникает недоверие, желание доказать обратное тому, что твердит, к чему призывает режиссер, демонстративная нервность, – все это ведет к нашему общему поражению, ответственность за которое несу пока что я один… Будем же внимательнее и профессиональнее в своем труде! Будем менее амбициозны и более скромны в своих самооценках – опять все тот же эгоизм, точнее, в этом случае эгоцентризм могут дать печальнейшие срывы… И я, к сожалению, в прошлом сезоне был тому свидетелем у Леши Паперного. Это не должно не тревожить, мне кажется, и его самого. Удивительный человек, то проявляющий изысканный вкус и воспитанность, то обыкновенное хамство, невыдержанность, его же недостойные… Пора кончать с этой незрелостью, с этим, мягко говоря, мальчишеством! Серьезные увлечения Искусством сами по себе не гарантируют высокий уровень культуры личности. Уметь управлять собой и быть добрее по сути, добрее даже не в бытовом, а в поэтическом смысле – вот чего бы я тебе пожелал в будущем сезоне, Алексей Кузьмин-Паперный!
Спектакль «Красный уголок», восстановленный в нашем репертуаре благодаря изменениям, произошедшим в жизни нашего общества, конечно, принес мне удовлетворение как автору, в конце концов мы победили!.. И это была принципиальная победа. Из-за «Красного уголка» над студией недавно висел палаческий топор. Из-за «Красного уголка» нас вообще в какой-то момент могли закрыть. Победить с «Красным уголком» значило не просто выжить, но еще и во многом обеспечить себе будущее. Ибо у нас, к сожалению, ничего так не любят, как бить споткнувшихся и добивать упавших, называя их вредителями и диссидентами. Я горжусь, что эта родившаяся в студии «У Никитских ворот» из самостоятельного предложения себя в качестве исполнительниц пьеса, в свое время названная одним лицом, ответственным и начальственным, «антисоветчиной», далее была провозглашена пьесой «в духе Московской партийной конференции», ибо, написанная до известных постановлений о пьянстве, она раскрывала причины этих явлений, она била в колокола тревоги за видимое падение нравственности в нашем обществе, призывала к тому самому «человеческому фактору», который сегодня ставится во главу угла в любом деле. Пьеса «Красный уголок», рожденная в нашей студии и трактующая самые, может быть, важные вопросы – об ответственности общества перед личностью, а не только личности перед обществом, вопросы воспитания не бюрократическими методами, а чисто человеческим подходом, – это то, чем стоило рисковать, даже ценой временного поражения, ибо это – подход Искусства, опережающего жизнь, то есть единственно верный и честный подход… Вывод: не терять политических ориентиров на правду жизни, уметь рисковать, но и уметь временно отступать, уметь, когда нужно, проявлять принципиальность, уметь доказывать перед любым начальством свою правоту. Студия не может строить свой репертуар, будучи робкой, общественно пассивной, граждански обессиленной… Нам необходимы бойцы, и в первую очередь, сами актеры наши должны иметь убеждения, а не поверхностные взгляды. Студии нужен постоянно действующий механизм самозащиты.
«Красный уголок» играли Знаменщикова и Рассказова, наши гастролерши. А гастролеров студия не терпит, это должно быть ясно всем… Почему же я терпел?.. Ну, конечно, потому, что это был именно «Красный уголок», с которым надо было победить по причинам, мною уже указанным. Подчеркиваю, не потому вовсе, что это была лично моя пьеса, а потому, что этой победы требовала биография студии, ее стратегические интересы. И все-таки я хочу заявить: я жажду, я хочу полноценного возвращения Иры Знаменщиковой к нам… Тут, скорее, какое-то недоразумение, что-то мы с ней недоговорили или недопоняли друг друга. Во всяком случае, это совсем другой случай, нежели с Кочетковым, не правда ли?.. И тут я прошу помощи у студии, если вы в принципе согласны со мной: Знаменщикову надо вернуть, она – наш человек!.. И нет, и не будет ей, поверьте, в другом месте актерского счастья, которое уготовано ей здесь…