Он выждал паузу, которую я, впрочем, ничем не заполнил. У меня имелись соображения относительно деятельности Призрака и своего к этому отношения, но озвучивать их сейчас было бы неуместно.
— Я не собираюсь себя отмазывать, Глеб, — продолжил Варяг. — У меня были причины для содействия «догам», и я всегда знал, на что шел. У них есть люди везде. Скоро они подомнут всю Винницу, Глеб. И хочешь ты этого или нет, тебе придется батрачить на них.
Я молча оглянулся на Призрака. Он курил, на его невозмутимом лице появились признаки скукотищи. «Да это ж целая драма, — было написано в его слегка помутненных глазах. — Попкорну не хватает».
— Если пробило на слезу, можно вовлечь незаинтересованное лицо, — сказал он, повернув голову вбок. На серую пятиэтажку, возвышающуюся по ту сторону заросшего футбольного поля и небольшого садика с запущенными фруктовыми деревьями. Значит, именно оттуда за нами наблюдает наш бессловесный друг Окуляр.
— Нет, Варяг, — говорю, — ни хрена ты меня не знаешь. Когда «доги» подомнут Винницу… я уже буду отсюда далеко, — мечтательно поднимаю взор к небу. — Там, где шумит прибой.
Я щелкнул переключателем, перевел автомат в режим одиночной стрельбы. Бородатый обладатель золотой медали, чемпион Европы по толканию ядра Варяжский воспринял это спокойно. Не намеревался сбежать или поднять с земли ствол. Держался стойко. И даже когда я резко вскинул автомат к плечу и без раздумий выстрелил, лицо у него не изменилось. Он вздрогнул, когда пуля пробила сердце. Одежда на груди начала напитываться кровью, он приложил раскрытую ладонь ко входному отверстию, с напряженным удивлением посмотрел на окровавленные, дрожащие пальцы. Затем взглянул на меня, в его подернутых туманом глазах сверкнуло избавление.
— Свидимся… Салман… — слетело с его губ, и он рухнул на землю.
Суеверен ли я? Понимал ли я, что совершил убийство в парке, где упокоены пятнадцать тысяч винничан? Да, понимал. Но мне было все равно. Если умершие не поймут моего поступка, то, значит, не поймет никто. Образовавшееся во мне внутреннее опустошение было хуже, чем нарушение их покоя.
Я убил Варяга.
— Будем считать, сделка состоялась, — сказал Призрак, вытащив меня из глубины какого-то невидимого колодца. — Три мешка белой на твоем схроне в Ленинском пенсионном. Там же найдешь свой «укорот», пару рожков и бронь — это лично от меня. Долю Игнатьева я отдал Иванычу за алабая. У Дьяка остались жена и двое детей, так что его долю и долю Перната я отправлю им.
— А остальное?
— Ну, док нам ведь тоже нужен, верно? Не всегда ж платить ему «спасибами». А что останется после — забираю я. Надеюсь, — он выдержал многозначительную паузу, — возражений не будет?
— Да не будет, скромный ты наш.
День шел на спад. На закате полыхали молнии, оттуда же доносилось эхо раскатов грома. Непогода. Снова будет дождь. Всю неделю так. Слякоть, серость, туман.
Я шел, сам не понимая, что мною движет. Откуда топливо для моего внутреннего двигателя. Возможно, Призрак и моя совесть были правы? И я просто обязан был выполнить просьбу человека, который пошел на эшафот, но не сдал меня?
Вот уж верно утверждение о том, что все познается в сравнении. Вот, к примеру, Варяг, которого я знал задолго до начала изоляции. И Жека, с которым свела судьба всего пару дней назад. Разве нет разницы в этих людях? Разве я могу не чувствовать на себе долг? Даже если моего займодателя уже нет в живых?
Брел я по улицам почти без маскировки. Тихими дворами, но не короткими перебежками, прислушиваясь, принюхиваясь и присматриваясь к каждой мелькнувшей тени. Кого-то встречал, обычных тягачей, посчастливилось, что не зарились на мой скарб. Кого-то грубо толкнул на углу дома, что-то вякнул обиженный, но ствол не достал.
И правильно — лучше побереги нервы и зубы, обойди меня стороной.
Передумав хрен только знает о чем, я сделал по городу громаднейший крюк. Так уж устроен наш областной центр, что река разделила его точняк пополам, а «доги» обустроились в удобнейшем месте стыковки — «конфетка», супермаркет, отель, автовокзал — все расположилось возле главного моста, соединяющего оба берега Южного Буга. Так вот, если хочешь по-быстрому пройти с одного на другой берег, придется проходить через «дожью» территорию. Есть тягачи, которые с ними там на мази, они проходят. Мне же, понятное дело, путь заказан. Приходится обходить либо через Старый город — по мосту на Козицкого, либо по Чорновила. Последний — мост, который контролируется известными нам уже снайперами. Не то чтобы они валили каждого, кто решил пройти по нему, но, кто знает, что у них в головах?