Часов в 9, как мне кажется, на продоле появился зам. по БОРУ, грозный дядька по фамилии Грачев, и кликуха фамильная. После моего доклада он поинтересовался нет ли жалоб, заявлений и пошел к следующей камере. Мы для него рыбки, он на нас смотрит как на аквариумные рыбехи, такие же безмолвные и тихие. Пираньям в этих водах зубы быстро обламывают. Скоро прогулка, улица черт побери, как же хочется свежего воздуха и солнечного света. Здесь в камере окошко постоянно закрыто и с обеих сторон зачем-то заклеено скотчем.
А там на прогулке можно увидеть небо, оно синее, облака белые. Скорей, скорей давай прогулку. С этими мыслями я ходил по камере взад-вперед.
И вот наконец-то я стою во дворике надо мной небо в клеточку, под ногами пол деревянный, стены, а самое главное свежий воздух. Мне так сильно захотелось подтянуться, растянуться, вдохнуть полной грудью чистого воздуха, тогда я подпрыгнул и ухватился за решетки, повис и стал медленно подтягиваться. Буквально через несколько секунд залетели сотрудники и начали с криками выводить меня с дворика и уводить в камеру, говоря при этом, что прогулка за нарушение правила нахождения в режимном дворике досрочно окончена. Я пытался объяснить, что больше не буду делать ничего подобного, ведь я только вышел, будьте людьми. Но менты были ментами, им плевать, что человек так долго ждал улицы и крупицу свободы. В камеру вернулся я возмущенный, раздраженный, весь на нервах, матерился как сапожник, ругался. Но я был один и это был цирк одного клоуна.
Постепенно я успокаивался, убеждал себя в том, что глупо тратить свои нервы на ментов.
Утром второго дня опять шмон.
- Да что вы там ищете? Вы специально что ли, я ведь только все убрал, - раздраженно крикнул я.
- Осужденный, сохраняйте спокойствие или к вам будет применена физическая сила.
Я не мог стоять и ждать равнодушно, как они дербанят мою хату, из щелей в полу крюком выцарапывают мусор. Меня всего коробило и колотило.
- Мне же убирать потом нечем, дайте хотя бы тряпку.
- Время уборки прошло, успокойтесь, это дежурная процедура.
Раздражению моему не было предела. И так каждый день, вот нехристи, бесово отродье, - бубнил я себе под нос.
На третий день, одиночества меня заело, я уже даже прочитал ту муть, которая оказалась совсем не мутью - книгу Городецкого "Крыша над головой". Я передумал обо всем, что можно было подумать и о чем нельзя. Я думал, ходил, смотрел, наблюдал, а под конец дня, я поймал себя на мысли, что разговариваю сам с собой. На следующий день я уже спорил сам с собой, причем вслух. Я уже даже не замечал, что беспрестанно хожу по камере. Я мог с закрытыми глазами ходить туда-сюда и прекрасно знал, что 4-ая и 8-ая половица от двери скрепят и я их перешагивал не задумываясь об этом, на 6-е сутки я смотрел телевизор, причем смотрел очень долго, в эту стену на которой был нарисован, небольшой, но симпатичный телевизор SONY. Производство маден ин джапан, снизу пять кнопок 64 дырочки из под динамика с левой стороны, и 58 с правой. Была у него двойная антенна, я все никак не мог понять зачем ему двойная антенна, ведь он и так хорошо показывает. А вот батарея художественного производства никак не хотела греть, в камере постоянно было холодно, на что я неоднократно жаловался ментам, а они со смехом говорили
- Так ты грейся об эту - и показывали на стену. А я серьезно и зло кричал им, что она ни черта не греет. К концу недели у меня страшно заболела голова, аж до тошноты, и я стал орать, орал во всю глотку.
- Чего орешь, с ума что ли сошел ? - спросили меня прибежавшие на ор сотрудники.
- Это вы сошли с ума, держите нормального человека в психушке,- стал вдруг заговариваться я и перестал орать испугавшись этого.
- Ты дурака-то не валяй, а то рапорт быстро настрочим, через матрац еще заедешь на пятнашку.
Обида от несправедливости застряла у меня комом в горле.
- Вас бы сюда посадить, - еле выговорил я и сел к стене на корты.
Менты ушли молча. Через несколько минут принесли третью партию книг. Читать мне не хотелось, я на книги уже смотреть не мог, а ведь прошло лишь 7 дней. Обалдеть, всего лишь 7, а такое ощущение, что я здесь уже почти месяц сижу.
Меня уже ничего не радовало, все раздражало, на всех злился и на себя тоже. Пытался думать о хорошем, но ничего из этого не выходило. Каждый день, начиная со второго дня, я систематически делал зарядку, пальцам, глазам, легким без всяких правил или систем, как сам придумал, так и делал. За первую неделю я переделал очень многое, начиная с того, чем я буду заниматься когда выйду на свободу и до пересказа на память всех стихотворений, анекдотов, афоризмов, песен которые знал. На 9 день я стал делать растяжку, бил кулаками стену, пока сотрудник не увидел, стоял на голове, задерживал дыхание, в общем занимался всем, что могло меня занять и увести думы куда-нибудь далеко. Я даже начинал читать молитвы и искренне верил в справедливость добра. Жизнь без борьбы - это не жизнь. Я 2 дня воевал с сотрудниками за право в любое время лежать на деревянном полу. Со временем я их убедил, что пол не является спальным местом и я там не сплю, а просто лежу с открытыми глазами. Эта победа дала мне чувство вдохновения на новые свершения и подвиги, но отстоять право отжиматься от пола в течении дня я так и не смог, а получил только выговор. Очень сильно я захотел домой на 10 сутки, это непреодолимое желание буквально сковывало все мои мысли, весь мой разум. Я думал о доме и душа рвалась к родным и любимым. Сердце сжималось от боли в груди, а на глаза невольно навертывались слезы. И тогда я начинал себя жалеть, от этого еще больше впадал в упадническое настроение. Делать в таком состоянии ничего не хотелось и тогда я пропускал занятия с пальцами, с легкими, с глазами.
Привыкнуть к этой "хате" 15 суток мало, но все же ты начинаешь с ней срастаться и считать этот стол, стул, железную решетчатую дверь, бак на стене, нарисованные телевизор и батарею, чем то близким, своим и начинаешь дорожить всем этим.
На 8-й день моей отсидки менты решили подогнать мне сокамерника. Я встал на проходе, не пропуская новичка.
- Гражданин начальник, мне никого сюда не надо.
- А мы тебя спрашивать что ли будем, - не повышая голоса, сказал один из сотрудников.
- Я вам обещаю, что если вы мне его сюда загоните, то вы сознательно создаете конфликтную ситуацию. Это моя хата начальник, мне никого не надо. Я здесь хожу, сижу, лежу, куда я его здесь поставлю. Начальник, я говорю, уберите его от греха подальше.
В общем отбил я свою хату от новосельца. Мне даже страшно было подумать, что кто-то будет жить, питаться и спать в одной камере со мной. Несмотря на всю тягостность, удрученность и бессилие что-либо изменить и для меня настал праздник - банный день. Вместо прогулки нас всех шизиков повели в баню. Люди, я увидел наконец-то другие лица. Улица! Мы шли до бани и это было незабываемо и необычно. Перед баней мы стояли и ждали пока два сотрудника прошманают помещение. Они вышли и старший мент - капитан сказал нам, что пацаны с барака вам подгончик оставили в бане, так что вы можете не спешить, у вас на все про все 40 минут. Когда мы вошли в баню, то в раздевалке на одной из полок обнаружили литряк чефиру, барабулек и пачку кента со спичками. Это был рай. В изоляторе так сильно не хватает сладкого, что аж мозги сводит. Баня - это такая вещь, которая очищает не только тело, но и душу. Она лечит и приносит такой кайф, который тяжело передать словами. Уходить из бани никак не хотелось. Мы сидели одетые в раздевалке и просто общались, пока опостылевшие голоса ментов не погнали нас обратно в коробку. Боже мой, как не хотелось возвращаться обратно в изолятор. Последние дни самые тяжелые и невыносимые. Это ожидание конца дня просто выматывает все нервы. Ты начинаешь думать о зеках которые живут с тобой в бараке, и представить себе трудно, но ты по ним начинаешь скучать, ты думаешь о зоне, как о свободе и хочешь на зону выйти - эти мысли сводят тебя с ума. В последний день я ничего не делал, а ждал когда пройдет время, чуть ли не через каждые 5 минут вызванивал ментов и спрашивал время.
Я уже даже не ходил по камере, а тупо стоял на середине с заложенным за спину руками и смотрел сквозь решетчатую и прозрачную плексовую дверь. В глубоких мыслях отрешенный от всего я даже не заметил как стою уже у двери и прижавшись головой держусь за решетку. Я от нее отшатнулся и пытался вспомнить в какой момент я к ней подошел. Но что же это за время такое, как специально идет медленно. Ничего не хочется, ни лежать на деревянном полу, ни разговаривать с собой, ни даже смотреть телевизор. В какой-то момент я мысленно начал считать секунды и минуты, но и это мне быстро надоело. Вот наконец-то слышится на продоле долгожданный топот сотрудников. Я уже на изготовке, стою как полагается за белой линией, руки заложены за спину, я жду вас мои освободители.