— Верно, — Рей улыбнулся. Интересно, что такое, казалось бы, неразвитое племя неплохо осведомлено о законах биологии. И кстати, о биологии.... — Что будет с телом Вождя? — спросил он осторожно, надеясь, что не причинит боли. — Его съедят звери?
— Трава поглотит его так или иначе, — чуть напряженно ответил Улльх.
— А его конь? То есть чалл.
— Останется жить возле его костей. Возможно, когда мы вернемся в следующий раз, он примкнет обратно к чешштаку, а возможно, всю жизнь будет хранить память о том, кто его взрастил.
— А ты… — хотел было задать еще один вопрос Рей, но Улльх его оборвал:
— Смотри! — и указал разрисованной узорами рукой на что-то, что скачущий чешштак старательно обходил стороной.
Присмотревшись, Рей понял, что это была сеть, набитая какими-то существами, очень похожими на травяные клубки.
— Ловушка сработала, — на Улльха не нужно было смотреть, чтобы понять, что тот улыбается, но Рей посмотрел именно поэтому — и обнаружил, что улыбка у него весьма обаятельная: широкая и с отчетливыми ямочками на выразительных скулах. — Хорошая ночь!
Он подвел чалла к самой сети и спрыгнул на землю. Рей немного подумал и, изловчившись, спешился тоже.
— Смотри, — повторил Улльх. Он ухватился за сеть и не без труда ее встряхнул: длинная, вытянутая, словно рыболовный садок, она была полна какими-то зверушками или, может быть, птицами. — Это квакки, — к ним подъехали остальные охотники, и Улльх довольно тряхнул сетью снова.
— Я возьму! — вызвался один из всадников. Улльх вытащил из земли колья, которыми крепилась ловушка, завязал открытый конец — кажется, квакки были крайне глупыми, потому что залезть в вогнутую дырку смогли, а вылезти — нет, — и подал конец сети всаднику.
Тот затащил добычу на чалла, привязал за середину к седлу, распределив существ так, чтобы с обоих боков животного свисало по «мешку», и довольно вскинул руку.
— Квакки — хорошая еда, — сказал Улльх, когда они с Реем снова сели в седла и поехали, по всей видимости, к очередной ловушке. — Их редко удается поймать. В них много жира. Жир нужен, чтобы делать шкуры. Чтобы делать дицины. Чтобы делать ыль.
— Ну шкуры — это понятно, — Рей кивнул. — А что такое дицины и ыль?
— Дицинами мажут раны, — охотно пояснил Улльх. — Иногда едят, чтобы не болело.
— Лекарство?.. — догадался Рей. — Медицина. Вы исказили наши слова.
— Возможно, — не стал спорить Улльх. — Изомиры учат нас многому.
— Тогда ыль — это сам жир? Масло? — попытался угадать Рей.
— Нет. Ыль нужен, чтобы счищать грязь.
— Мыло! — Рей даже крякнул. Эта угадайка оказалась весьма забавной. — Интересно, что еще?
— Изомир? — предположил Улльх подумав. — Я думаю, это слово связано с миром синего неба.
— Наверняка, — Рей попытался прикинуть, из каких слов могло состоять его местное прозвище. — Иноземец? Иномирец? ИЗ-другОго-МИРа?
— Все слова похожи, — согласился Улльх. — Наверное, какое-то из них.
— Язык у всех одинаков? Здесь ведь есть и другие племена?
— Общие предки. И у людей, и у языков.
— И другие племена тоже находят изомиров? — Рей вдруг подумал, что случилось бы, если уллюты его не подобрали. Звуки, доносившиеся ночью из Травы, не обещали ничего хорошего.
— Наверняка, — уверенно ответил Улльх. — Но мы об этом мало знаем. Уллюты — народ Травы. Мы редко встречаемся с племенами, запертыми в камнях и боящимися неба.
— А кто живет там, где трава с жесткой кожей? — спросил Рей и подумал, что зря. Для Улльха это пока еще слишком больно. Для подобных вопросов есть Шаман.
Улльх и правда напрягся, но все-таки ответил:
— Те, что боятся неба.
И послал своего чалла галопом.
Глава 6
День вышел длинным. Они объездили так много ловушек, что Рей сбился со счета. Одни были сетчатые — на квакк, — другие оказались ямами с кольями на дне, третьи были как маленькие гарруты с крышкой из таких же, как стены домов, глиняных трубок.
Из десяти или двенадцати ловушек на квакк были полными еще только две, а вот в ямах и ящиках почти в каждом сидел какой-то зверь. Улльх исправно озвучивал названия и рассказывал что-то про каждого зверя, но Рей мало что запомнил — лишь для себя понял, что звери тут были совсем не похожи на земных. Например, одной из самых желанных добыч тут, видимо, считалась огромная мясистая гусеница. А вот животное, с виду напоминавшее помесь барсука с лягушкой, вытащили из ямы и отпустили на все четыре стороны. Оно, кстати, было цело, невредимо и отчаянно верещало тонким неприятным голосом.