Я не хотел, чтобы она была рядом. Даже несмотря на то, что сам её сюда притащил. Я напоминал себе, что это всё только ради того, чтобы уберечь Кая от новых проблем с копами, а не из-за того, что я что-то чувствую. В этом году его уже трижды арестовывали, и я знал — в следующий раз никто не будет снисходителен, особенно если он врежется в статую. Это был бы не просто арест — это бы потянуло за собой кучу ненужного внимания к нашему бизнесу.
Мы только начали подниматься — строили быстрые машины, делали себе имя. Но если станет известно, что мы ещё и громим частную собственность на уличных гонках, — ничего хорошего это не принесёт. Машина Кая, разбитая вдребезги, пусть будет для него наказанием. Вот и вся причина, почему Куинн здесь. Мне нужно было, чтобы она не звонила в полицию. А для этого — держать её рядом и довольной, пока угроза не исчезнет.
Но эти причины были ничем, когда я видел, как она входит каждое утро, опустив голову, и скрывается в офисе. Моему мозгу — и члену — было плевать, зачем она тут. Главное, что она здесь, и что я могу её видеть. Она до сих пор боялась меня. Или делала вид. Хотя, если честно, никто не может притворяться так убедительно целыми днями. Значит, она правда напугана. Или просто ненавидит меня.
А когда я писал ей, пытаясь вытащить хоть малейший намёк, что у меня есть шанс — она давала понять, что я могу катиться к чёрту. Я сжал в руке ключ, когда в поле зрения появилась Куинн.
Она, наконец, вышла из офиса.
Её длинные каштановые волосы отливали медью на солнце. Почему, чёрт возьми, она выглядела так грешно в простых джинсах и футболке? Она остановилась, оглядывая всех ребят: кто-то крутился под капотом, кто-то у верстака — её взгляд скользил по ним, останавливаясь на секунду и переходя к следующему. Я сжал кулак сильнее. Не понимаю, что такого они сделали, чтобы заслужить, чтобы она смотрела на них так — мягко, почти с интересом.
Потом её взгляд упал на меня — и в ту же секунду лицо поменялось. Губы поджались, взгляд стал холоднее. Я не пошевелился. Не улыбнулся. Ни черта не сделал, пока она не подняла бровь.
— Проблемы?
— Я просто поняла, что уже несколько дней копаюсь в бумагах, смотрю, что вы заказываете, а до сих пор не поняла, чем вы тут вообще занимаетесь.
Я откинулся на капот машины, над которой работал.
— Мы строим и чиним машины, в основном для гонок. Но берём и обычные, если надо. Особенно старые модели, от которых отказываются другие гаражи.
— Почему отказываются?
— Старые детали, ржавые болты, хрен найдёшь, что нужно. А нам все равно. Клиенты и деньги нам нужны, так что берем всё, что дают.
— Вам реально нужны деньги? По тому, что я вижу, у вас всё отлично. Даже более чем.
— Сейчас — да. Но так было не всегда. Пробиться в этой индустрии не просто. Никто не хочет связываться с каким-то безымянным гаражом, где всем по двадцать.
Она кивнула.
— Понимаю. То есть вы работаете легально?
Я нахмурился.
— Легально? Да. — Я не смог не усмехнуться. Она и правда до сих пор боится нас. Или того, чем мы тут занимаемся. — А ты что думала?
— Не знаю. Ходят слухи, что вы замешаны во всяких нелегальных делах. Я даже думала, вдруг это вообще чоп-шоп или склад краденого.
Я не смог скрыть шок, пронзивший меня.
— Ты сидела в офисе почти неделю и думала, что мы тут крутим какую-то нелегальную схему с угнанными машинами? Даже ничего не сказала. Но всё равно согласилась работать здесь?
Она пожала плечами, но я видел, как она старалась выглядеть спокойной.
— Ну, я не была уверена, а деньги мне были нужны.
Я цокнул языком.
— Видишь, как легко можно скатиться в преступную жизнь? Единственное, что мы сейчас делаем, что хоть как-то попахивает нарушением закона — это гонки.
— Сейчас?
Я метнул в её сторону хитрую, дерзкую улыбку. Может, если она будет немного меня бояться — я смогу выбраться из всего этого, не развалившись у её ног.
— Обсудим это как-нибудь потом.
Она скрестила руки на груди и фыркнула:
— А если я хочу знать сейчас?
— Тогда это твоя проблема, потому что говорить об этом я сейчас не собираюсь. — В моём голосе прорезалась жёсткость, и я продолжил: — Ты здесь, чтобы работать, а не рыться в нашем прошлом.
— Ага, у тебя вообще зацикленность какая-то на прошлом, да?
— Может, мне просто не нравится ворошить дерьмовые воспоминания. — И сейчас я говорил не о каких-то незаконных делах. Я говорил о ней. — Может, мне не нравится, когда меня судят по слухам и поступкам других. Думаю, ты, как никто другой, должна это понимать.
Боль отразилась на её лице. Она поняла, о чем я сейчас говорил. Если она хотела верить слухам обо мне — может, стоит задуматься, что я, в свою очередь, мог бы поверить в слухи о ней.
Хотя я не верил.
Я знал, что сделал Логан той ночью, и знал, что она на это не соглашалась. Ублюдок воспользовался её доверием и обернул его против неё. Единственное, чего я так и не смог понять — зачем. Логан и так был популярен, особенно после того, как влился в тусовку «золотых мальчиков». Половина школы знала, что он спит с каждой, кто ему поддаётся. Это никогда не имело для меня смысла, но я и с Куинн об этом не говорил.
Я знал, что она сейчас взорвется — губы сжаты, щеки заливает яркий румянец. Она злилась на меня, и впервые я этому даже радовался. По крайней мере, злость сейчас была вызвана тем, что я действительно что-то сделал.
— Знаешь что, Рэнсом? То, что я была не идеальна, не значит, что ты был лучше. Я тоже знаю слухи о тебе, так что иди к чёрту.
Я сделал шаг в её сторону:
— Ты знаешь слухи обо мне. Не путай это с тем, чтобы знать меня, Котенок. Всё, что я знаю о тебе — факты, а не слухи. Некоторые даже записаны на видео. — Как только слова сорвались с моих губ, я тут же пожалел. Я был так сосредоточен на том, чтобы вытолкнуть из себя чувства, что потерял контроль над тем, что говорю. Я даже никогда не смотрел это видео. И тогда не хотел. И сейчас тем более.
В голове крутились одни проклятия, когда её глаза распахнулись от шока.
Она резко развернулась на каблуках, зашла обратно в офис, схватила свои вещи и вышла из гаража, как буря.