— Как ты мог высмеять Скаут за то, что она надела платье, и сказать ей, чтобы она надела что-нибудь поприличнее? — закричала я. — Это уж слишком лицемерно с твоей стороны, особенно учитывая, что тебе вполне понравилось моё платье на днях.
Его глаза потемнели, на губах появилась едва заметная усмешка. Он облокотился на стену, ничуть не впечатлённый моим гневом.
— Я бы на твоём месте поубавил громкость, Котенок. Ворота гаража всё ещё открыты.
Я посмотрела в сторону задних ворот — они были всего в двадцати футах и распахнуты настежь.
Я зарычала, увидев, как он сдерживает смех.
— Почему ты сказал ей это?
— Потому что я знаю, насколько она красива. А она — нет. И я знаю, что творится у парней в голове, когда они видят такую девушку в таком платье.
Он оттолкнулся от стены и подошёл ближе, схватив меня за бёдра и подтянув к себе.
— Я знаю, потому что у меня были те же мысли, когда я увидел тебя в том платье. И получил лишь малую часть от того, что хотел.
Я сглотнула, когда он склонился, провёл носом по линии моей челюсти. Лёгкое прикосновение, но от него по телу пробежала дрожь, а между бёдер растеклось тепло. Несправедливо, как одно движение может так легко разрушить мой самоконтроль.
— Ладно, допустим, это объяснение справедливо. Но она об этом не знает.
Он улыбнулся у моих губ.
— Вот и объяснишь ей, — сказал он, прекрасно понимая, что это означало бы — рассказать, что между нами что-то было. А этого никто знать не должен.
— Не собираюсь я ничего рассказывать.
Он отступил, отпуская меня. Но мне этого не хотелось. Я уже подняла руки, чтобы снова к нему потянуться, но остановилась.
— Скаут для нас как младшая сестра. Я знаю её с пяти лет и всегда относился к ней как старший брат. Мы все так к ней относимся. Видеть её вдруг взрослой и, — он поморщился, — жаждущей мужского внимания… это был шок.
— Неважно, как вы её видите. Это не даёт вам права смеяться над тем, что она хочет почувствовать себя девушкой.
Я сделала шаг ближе:
— Её и так травят в школе из-за вас. Мы все знаем, какие слухи окружают вас и, соответственно, её. Только разница в том, что у вас хотя бы была команда, когда вы учились. А она там одна. И теперь ещё и тот парень, что ей нравился, перешёл на сторону этих злобных девчонок.
Лицо Рэнсома напряглось.
— Кто этот парень?
— Не скажу. Правда это или нет, но я знаю, что вы его либо побьёте, либо хотя бы до смерти напугаете.
Он прикусил губу, будто собирался возразить, но потом передумал.
— Я понял. Я извинюсь перед ней. Мы все извинимся.
— Пока не стоит, — сказала я. — Она всё ещё слишком расстроена. Единственная причина, по которой она позволила мне прийти и накричать на тебя — она просто вымоталась от слёз.
— Чёрт, — выругался он, проводя ладонью по лицу и лезя в карман. — Терпеть не могу, когда она плачет. А если виноваты мы… это хуже всего. Вот, — он вытащил ключи и несколько стодолларовых купюр и вложил мне в руку. — Своди её куда-нибудь. Займитесь девчачьими штуками, чем-нибудь, что поднимет ей настроение.
— Девчачьими штуками… или чем-нибудь? — переспросила я, приподняв бровь.
— Ну, не знаю. Кино? Шопинг? Поесть сходить? Что там девчонки обычно делают?
Я пожала плечами, глядя на то, что теперь лежало в моей ладони.
— Наверное, всё понемногу.
— Отлично. Этого должно хватить на всё, что вы захотите. — Он добавил ещё купюр. В моей руке теперь было уже не меньше тысячи долларов.
— И что мне делать со всем этим? И чьи это ключи? — сердце стучало в груди с такой силой, что я его почти слышала. Держала ли я когда-нибудь столько налички сразу? На счёте — да. Но вот так, в руках?
— Возьми мою машину. Отвези её куда-нибудь, развей. Купи ей что-нибудь. Своди куда-нибудь поесть.
— С таким количеством денег? Куда? В «Ритц»3?
— Почему бы и нет, если ей это поднимет настроение? Мы ведь никогда не сможем устроить ей такой вечер. И дома у неё никого нет, кто бы мог о ней позаботиться. У нас вообще никогда не было другой девчонки рядом, чтобы взять её с собой куда-то. А её отец — конченный мудак. «Шопинг с нами» — это когда она за десять минут успевает схватить всё, что нужно, пока мы ждём её в машине. Раньше казалось, её это не напрягает, но теперь я начинаю сомневаться. Что ты стоишь? Убери это в карман, Куинн, — сказал он, глянув на мои открытые ладони. Я осталась на месте, будто приросла к земле.
— Я правда не знаю, что с этим делать. Мы не можем столько потратить. И я не могу взять твою машину, — сказала я, чувствуя, как по телу прокатывается волна паники.
— Ты умеешь водить. Я видел, как ты ездила в школу. Вполне уверенно. Неужели не помнишь?
— Водить-то я умею. И права у меня есть. Просто… с тех пор как я поступила в колледж, почти не садилась за руль. Машину оставила у мамы. — Я не стала говорить, что её давно продали, и я не получила с этого ни копейки.
— Ну раз умеешь, значит, справишься.
Я закатила глаза.
— Рэнсом, это твоя машина. Что если мы попадём в аварию или что-то пойдёт не так?
— Тогда Фокс и я приедем за вами.
— Приедете за нами… это как, убьёте меня? — нервно хихикнула я.
— Котенок, — сказал он мягко, — Просто убедись, что ты и Скаут в безопасности. Сделай так, чтобы она хоть немного повеселела. Может, попробуешь доказать ей, что мы не такие уж и козлы.
— Это вряд ли получится за один вечер. Да и денег столько не нужно. Что мы вообще на них купим?
Он рассмеялся и притянул меня к себе, заключив в объятия и положив подбородок мне на макушку.
— Что угодно. Всё, что захочешь ты или она. И, клянусь, если ты не прекратишь спрашивать, что с этим делать — я дам тебе ещё больше.
Я оттолкнула его, в ужасе округлив глаза:
— Что? Нет, пожалуйста, мне не нужно больше.
— Передай ей, что мы сожалеем. И я перед тобой извиняюсь тоже.
— За что?
— За то, что так сильно тебя задел на днях, что ты даже говорить со мной не хочешь.
— Это не то, за что ты должен извиняться. Просто… мне тяжело со всем этим. Будто я не могу не прикасаться к тебе — и в то же время знаю, что не должна. А потом ты начинаешь скрывать что-то важное, и я не знаю, как доверять тебе, если ты продолжаешь держать от меня такие вещи в секрете.