Я никогда не боялась темноты, но моё тело уже научилось не спать, если место не кажется безопасным. Те ночи, когда в наш дом входили и выходили какие-то люди, приучили меня быть настороже. Я знала, что это здание — безопасное, что ребята здесь, но каждый звук заставлял меня напрягаться.
Я снова перевернулась, и простыни снова заскребли по коже, вызывая мерзкий озноб. Ещё и холодно было. Я не знала, есть ли здесь отопление, но с понижением температуры на улице, внутри становилось всё холоднее. Одеяло было одно, и других я с собой не брала.
Я ударила по матрасу и села. Я точно не смогу уснуть здесь.
То, чего я хотела, было внизу.
Кровать Рэнсома — как облако, простыни мягкие и роскошные, а одеяла большие и пушистые. По сравнению с этим, я спала на соломе.
Ну и, конечно, не мешало то, что в его кровати обычно был он.
Как только я увидела, как он промчался мимо нас сегодня, я поняла, что больше не злюсь, и что он не причастен ко всему происходящему.
Я вздохнула, схватила телефон и тапки, и, крадучись, спустилась вниз в его квартиру, мысленно поблагодарив судьбу за то, что они не запирают двери.
Я открыла её и заглянула внутрь, колеблясь, прежде чем войти. В квартире было темно, и я оставила всё как есть, закрыла дверь и прошла сквозь темноту в его спальню.
Не включая свет, я положила телефон и забралась под одеяло, проскальзывая глубже. Я глубоко вдохнула его запах, мускусный аромат, пропитавший простыни.
— Ммм, — выдохнула я с облегчением, зарываясь ещё глубже в тёплую, уютную постель. Это было самое комфортное, что я ощущала за весь день, и моё тело, наконец, смогло расслабиться. Закрыв глаза, я позволила себе уснуть.
Через какое-то время дверь квартиры открылась и захлопнулась.
Я тут же проснулась, слишком испуганная, чтобы проверить, Рэнсом ли это, и что ещё хуже — один ли он.
Я натянула одеяло на голову, чувствуя, как лицо заливается краской от смущения. В комнате на мгновение воцарилась тишина, пока я не услышала звук ботинок, сброшенных на пол, и ключей, упавших на столешницу. Он наконец вошёл в комнату и направился прямо в ванную.
Он включил свет, но пока не обернулся к кровати. Я была просто рада, что он один.
Из своего одеяльного кокона я наблюдала, как он включает душ и начинает раздеваться. Даже отсюда я видела, как напрягаются все мышцы его тела, когда он стягивает с себя испачканную одежду, а после шагает под воду.
Я лежала и слушала, как льётся вода. Даже на мгновение подумала о том, чтобы присоединиться к нему, но, прежде чем я успела принять решение, вода уже отключилась.
Он вышел, и я улыбнулась, наслаждаясь видом.
Он обернул полотенце вокруг талии, но я всё равно позволила себе несколько взглядов по его мокрому телу. У меня перехватило дыхание, когда я смотрела на него в изумлении.
Неужели этот человек — действительно тот, кто любит меня, защищает и кому я доверяю всё?
Я верила, что он не причастен ко всему этому, и что он поможет мне найти виновного. Я доверяла ему своё сердце и каждую частичку себя.
Это осознание снова накрыло, как удар грузовика, и я не была уверена, выдержит ли моё тело ещё один шок.
Я замерла, когда он потянулся к телефону, его лицо напряглось, когда он взглянул на экран. Мне и в голову не пришло, что Фокс мог не рассказать ему, что произошло сегодня. Он ничего не знал.
Я была настолько поглощена собственным разрушенным миром, а он, наверное, думал, что я ненавижу его и виню из-за фотографий. Он не знал о Джози. Не знал, что я в курсе, как долго он нравился мне, даже любил. Или как долго я чувствовала то же самое.
Его челюсть дёрнулась, пока он печатал, затем он раз нажал на экран и отложил телефон. Мой взгляд метнулся к телефону на тумбочке, и я поняла, что не поставила его на беззвучный.
Прозвучал сигнал входящего сообщения, и его взгляд тут же метнулся в сторону спальни. Я всё ещё была укутана в его одеяло, почти до носа, но знала, что мои глаза стали круглыми от ужаса.
— Куинн? — позвал он, подбегая и падая на колени рядом. — Что ты здесь делаешь? — он метался вокруг меня, стягивая одеяло, судорожно перебирая мои волосы, касаясь моей щеки. — С тобой всё в порядке?
— Всё в порядке, — тихо прошептала я.
— Что ты здесь делаешь? — повторил он, но в голосе не было злости. Только облегчение.
— Мне было холодно, и простыни в постели наверху как наждачка. Я не могла уснуть. Потом стала думать, где ты. Решила, что могу воспользоваться твоей кроватью, раз тебя всё равно нет.
Он уткнулся лбом в матрас, дыхание сбилось, и всё его тело дрожало.
Я протянула руку и накрыла его ладонь, которая всё ещё лежала у меня на щеке.
Он, наконец, поднял голову.
— Я был в гараже. Надеялся, что ты туда придёшь. Надеялся узнать, куда ты пропала. Ни за что бы не подумал, что ты будешь ждать меня здесь. В моей кровати.
— Я тоже не думала.
— Хочешь рассказать, как ты тут оказалась?
— Может быть.
— Куинн, это не я сделал те фотографии и не я выкладывал их. Я бы никогда так не поступил. Я бы не стал делиться ни одним моментом, который ты мне даришь. Я не захотел бы делиться ими. Я слишком эгоистичен — хочу сохранить их только для себя.
Он слегка улыбнулся, глядя на меня:
— Мне противно, что кто-то увидел тебя такой без твоего согласия. Мне жаль, что это произошло, но я выясню, кто это сделал. Этого больше не повторится. Я сделаю всё, чтобы никто больше никогда…
Он сбивался, его торопливая тирада становилась всё более тревожной.
— А ты так же думал в первый раз?
— В первый раз?
Я кивнула, прижимаясь к подушке:
— В тот первый раз, когда это случилось, когда ты избил Логана?
Он откинулся назад на пятки и вздохнул, провёл рукой по лицу.
— Значит, ты узнала, что это был я?
— Я узнала многое.
— И это привело тебя в мою кровать?
Я подумала. Всё, что произошло за день, действительно привело меня сюда, хоть я и не могла это чётко объяснить.
— Наверное.
— Значит ли это, что ты злишься из-за истории с Логаном?
— Нет. Я была удивлена, когда узнала, что это был ты. Я никогда не понимала, как так получилось, что его избили в ту же ночь, когда появилось видео, и никто так и не признался в этом. В ту ночь я думала, что ты был на его стороне, когда сказал мне уйти. Думала, ты хочешь, чтобы я ушла, потому что считал то же ужасное, что и все остальные.