Глава 10
Глава 10.
Дальше все, как в тумане.
Меня небрежно схватили под руки и вывели из отеля, подковав наручниками. Народ, мирно спавший в такой поздний час, мигом высунул свои носы, в попытке поучаствовать в дешевом детективном сериале.
Мне было крайне паршиво. В голове шаял выпитый алкоголь, разрывая мою голову на мелкие частички, сознание путалось. Я пыталась держать себя в руках, соблюдая спокойствие, но ситуация в которой я оказалась, мягко сказать, выбивала меня из колеи.
Я вела себя более, чем достойно. Послушно перебирая ватными ногами, плелась за полицейскими, повторяя лишь одну фразу.
- Я не виновата!
По дороге в неизвестность, дала волю чувствам, пообещав себе, в дальнейшем ни за что не сдаваться и вести себя до последнего непринужденно. Понимала, что нелегкие времена грядут, и если я сдамся, упаду духом, позволив себе быть слабой, ни за что не поймаю равновесие.
Я плакала. Еле слышно, почти беззвучно. Не надеясь на счастливый случай и снисхождение внутренних органов. Было страшно, признаюсь, но если выхода у меня нет, пусть все решит случай.
- Ну что, милочка, рассказывай! – строгим голосом твердит дознаватель, увалившись беспардонно на край стола.
Мужчина совсем не похож на полицейского. Вид у него уж слишком располагающий, только все же веет от него призрением и грязью отслуживших лет.
- Давайте вы! – усмехнулась я, поудобней растянувшись на стуле. – Вы на кой черт сюда меня притащили.
Дяденька усмехнулся, взглядом прожег меня, а затем прикрикнув, заставил присесть, как положено.
- А что же ты, милочка, из проститутки в киллера превратилась?
- Я спешу вас расстроить, товарищ полицейский, до проститутки мне еще расти и расти. Я так, всего лишь стриптизерша. – засмеялась я, хотелось бы обидеться, да что с недалекого возьмешь.- Изюминкой в заведении была!
- Ты мне шутки тут свои перестань шутить! – рассердился мужчина, соскочив со стола. По его возмущенному виду и покрасневшим щекам, не трудно было догадаться, что я его чем то задела.
- В чем вы меня обвиняете?- спрашиваю я, спрятав свои неуместные шутки.
- Ларионова, ты из меня дятла не делай! Тебе при задержании все озвучили. Ты обвиняешься в убийстве. Заманила богатенького чиновника и шлепнула его тихонечко в номере? Так? А оружие где? – мужчина запел максимально мерзко, а затем покосившись на меня с усмешкой, достал из стола пакет с оружием. - Ах, вот оно…
- Вы бредите! – растерялась я. – Что у вас за следственный комитет. Оружие достали из стола и все, оно стало именно тем, из которого я стреляла? А где свидетели, а где понятые? А где экспертиза по стволу?
- Ты помолчи лучше? – схватив меня за воротник шубы, рычит мужчина, оголяя свои мерзкие пожелтевшие зубы. – Пиши чистосердечное, тебе отсюда теперь не выбраться никогда.
- Пошел ты! Я тебе ни слова не скажу!
- Посмотрим!
Меня увели с допроса, не сложились у меня как-то отношения со следователем.
- Лицом к стене! – уткнув меня в сырую, пропитанную плесенью и гнилью преграду, командует конвой.
Я послушно выполняю команду не смея перечить мужчине, а он проводит осмотр и словно собаку, швыряет в темную, холодную камеру.
Там ужасно.
Воздух слишком спертый. Поначалу одолел кашель, надышалась с непривычки пылью, потом чихать начала. Неужели тут можно содержать людей?
Комната маленькая, одноместная. Кровать, твердая, на ней мало у кого возникнет желание полежать, небрежно брошенный матрас в углу. У кровати тумбочка, совсем старая, развалилась уже, ей явно пора на помойку. У входа умывальник, заржавел, не работает наверное.
- Боже! – расплакалась я снова.
Теперь в этом адском месте, будет моя едва лишь налаженная жизнь проходить.
Дни тянулись тут неимоверно долго. Занятий я себе не нашла, да и собеседников у меня не было. Лежала целыми днями на полуразваленной кровати и смотрела в потолок. Не хотелось жить, честно. Меня ничего хорошего тут не поджидало. Посадят, просто, и без выяснения обстоятельств.
- За что ты его убила? - кричал на допросе следователь.
На что я в сотый раз отвечала.
- Меня подставили. Я в тот момент в душе была.
Мне, конечно же никто не верил, словно все
сговорившись утверждали постоянно одно и то же.
- Чистосердечное признание или большой срок в колонии строго режима.
Пару раз меня даже били. Лицо не трогали, чтобы доказать не смогла ничего, а вот тело в какой то момент превратилось в сплошной синяк.
- Говори, шмара!
- Пошел ты! – истекая кровью, смеялась сквозь слезы я.