Когда Киса вышла из его комнаты, он натянул портки с рубашкой и выглянул из небольшого оконца. По внутренней площади цитадели за толстыми, наглыми гусями бегали дети, женщины стирали бельё, а из пекарни доносился запах свежего хлеба. Словно последние пять кровавых дней ему просто приснились. Ланн подошёл ближе и успокаивающе положил руку ему на плечо:
— Отдохни один день, мы удержим стену, даю слово.
— А что дальше, милорд? Сколько мы ещё продержимся? Неделю? Две? Наша цель — удержать крепость до прибытия союзных сил. Но где армия Её Величества? Где баронские дружины? Я ежедневно лгу солдатам, что они спешат нам на помощь, но мы ведь сами этого не знаем наверняка. С учётом того, что на Хардебальда и вашего отца были устроены покушения, вполне возможно, форт Равен никто и не собирается спасать. Я — солдат. Буду сражаться до самого конца, что бы ни произошло. Но обычных людей жалко. — Айр крепко сжал в руках деревянные створки, заметив испуганное лицо какой-то кухарки, проходящей мимо, и поспешил их захлопнуть, повернувшись к Ланну лицом.
— Если бы была возможность спасти из крепости всех и остаться вдвоём, тебе бы стало спокойней? — поинтересовался Ланнард.
Айр насторожился, в глазах друга промелькнула та самая искра, с которой он предлагал совершенно все свои самоубийственные планы. Так что гвардеец поспешил сложить руки в отрицательном жесте:
— Из крепости уже не выбраться, это во-первых. А во-вторых, свежеватели перехватят любых беглецов ещё до переправы. Ну и последнее, оно же главное — мне умирать как-то не хочется, даже вместе с тобой.
Ланн весело рассмеялся. Айр выдохнул, похоже, это была всего лишь очередная несмешная шутка. Стоило гвардейцу присесть на край кровати и вытянуть ноги, как издалека послышался рёв тревожного рога, возвещающего о начале очередного штурма. Ланн сразу же подобрался и бросился к двери, напоследок воскликнув:
— На стену не суйся, а то наша дикая кошка, чего доброго, тебя и впрямь подстрелит!
Оставшись один, Айр уставился на свои кулаки, сжатые до побелевших костяшек. Последний месяц его жизни всё перевернул с ног на голову. Он никогда не любил драться, несмотря на свои габариты, прибегая к этому аргументу лишь тогда, когда других вариантов не оставалось. Но сейчас близился час сечи, безжалостной и смертельной. И ему бы радоваться, что хоть на день есть возможность этого избежать. Но нет, его мелко трясёт от звуков рога, инстинкт зовёт в бой, а тревога за товарищей не даёт сомкнуть глаза, а всё вокруг кажется пустым, безжизненным и даже пресным. Похоже, он, как и Ланнард, уже искажен этой войной. Образом жизни “на острие”. Этот день рискует стать для него почти бесконечным. Надеясь, что это принесёт хоть какое-то облегчение, Айр неспешно принялся снаряжаться в броню, просто так, на всякий случай.
— Ветер лови! Запад, три пальца! Жди команды! — рёв Малыша прокатился по выстроившимся на стене лучникам.
Всего шесть десятков стрелков, из которых только дюжина были достаточно опытными, чтобы бить на максимальную дистанцию. Остальные — крестьянами, что раньше в руках лук держали лишь для охоты, и то куда более слабосильный, чем длинные луки, что выдали им в оружейной. Их и натянуть-то на полную требовалась недюжинная сила.
Время опытный атаман подобрал верное, до подхода свежачков на рубеж первых вешек оставалось десяток вдохов. Достаточно времени, чтобы успеть прицелиться, но руки устать не успеют. Первый залп — всегда самый результативный, впечатляющий дебют любого сражения. И разыграть его правильно — это задача, возложенная на командира стрелков.
— Рви тетиву! — он рявкнул команду, когда ноги первого врага пересекли незримый рубеж в пятьдесят метров до стены.
Довольно значимое расстояние для прямого выстрела. Помогало то, что они били с возвышенности, по заранее пристрелянным зонам. Целиться было особо не нужно, твари катились волной, пока что в полном молчании. Скитальцы, как всегда, держались далеко позади, они пойдут в бой только, когда обычные бойцы смогут отбить небольшие плацдармы на стенах. Оперенная смерть рухнула вниз, начисто выкосив первый ряд нападающих. Свежевателей это, разумеется, не остановило, они либо подхватывали трупы и прикрывались ими, словно щитами, либо попросту затаптывали в кровавую кашу, стремясь скорей добраться до стен.